Яков Алексеевич опустился на колени и засунул руку в тайник, хотя ясно уже видел, что там ничего нет. Рука ушла глубоко, и сразу же из-за стены: «А-а-а!» — раздался душераздирающий вопль.
Его обокрали!
Яков Александрович вскочил. Этого не могло быть, но его обвели вокруг пальца, как мальчишку!
Теперь-то, наконец, ясно увидел он, что все: и кожаный пиджак Пузочеса, и все эти немыслимо роскошные похороны, и скорбящий мраморный Васька — все было оплачено за его счет.
Якову Акимовичу показалось, что вся кровь ушла из него, он побледнел и рухнул на пол.
Таким его и увидела вернувшаяся из кухни тетя Рита. На лестнице ее едва не сшиб с ног Пузочес, перепрыгивающий через три ступеньки, а здесь, войдя в комнату, увидела она мужа, распростертого на полу.
С трудом привела его в чувство.
Яков Агафонович долго смотрел на нее мутными глазами.
«Нет! — билось в его мозгу. — Нет! Этого не могло быть. Нет!»
Он вскочил. Ну конечно же, он просто перепутал сам. Он перепрятал деньги из тайника, потому что дураку ясно, что нельзя оставлять их в стене, смежной с комнатой этих бандитов. Конечно же, перепрятал. Он сразу же подумал об этом, когда Васька вернулся из заключения, и в тот же день перепрятал. Все в порядке. Все хорошо. Надо только вспомнить, куда он их перепрятал. Ага… Кажется, за кровать…
Яков Агафьевич схватил из-за шкафа ломик, который он держал, чтобы было чем отбиваться от грабителей, и изо всей силы ударил по стене над кроватью. Посыпалась гнилая труха. Ломик застрял в бревне.
— Стенька Разин! — закричала сзади жена. — Ты что удумал, бандит?! Емелька Пугачев!
Она попробовала было схватить его, но Яков Автономович легко отшвырнул ее.
Нет, не сюда. Значит, тогда в полу. Точно в полу! И он принялся бить по полу…
Скоро приехала медицинская машина, и крепкие парни в белых халатах погрузили в нее разбушевавшегося Якова Аверкиевича и увезли его. Навсегда замкнулись за ним крепкие ворота учреждения, прозванного в городке домом печали…
Но и там временами находит на Якова Авдеевича что-то, и он начинает метаться по палате, разыскивая спрятанные деньги, и тогда снова появляются крепкие ребята в белых халатах, и снова наступает в палате тишина.
Якова Абакумовича часто навещает тетя Рита, которая навсегда перебралась к сыну. А Бонапарт Яковлевич навещает отца реже: он по-прежнему сильно занят на работе, да и строительство гаража, которое он затеял, тоже отнимает много времени.
ЭПИЛОГ
Наступила в городке осень.
Ранняя она была в этом году. Кончилась жара, и сразу, бесконечные и унылые, зарядили дожди. Ветер выдувал из парка опавшие листья, и они мокрыми грудами лежали в городских переулках.
В конце сентября выпал первый снег.
Марусин по-прежнему жил в своей комнате. Было холодно, а дров Марусин не заготовил и теперь ходил по ночам в парк — там, в центральной аллее, спиливали у деревьев сучья.
Ненужные никому, они лежали в снегу, и Марусин таскал их домой.
Иногда его замечали девушки-сторожа. Подойти ближе они боялись, а издалека невозможно было разглядеть, что тащит человек, и они кричали тоскливо и безнадежно: «Вор, а вор! Положи, что взял!»
Эти сучья Марусин пилил на веранде, а потом колол на мелкие щепки, и ими топил печь. Забота о тепле отнимала у Марусина большую часть суток. Иногда посреди ночи Марусин принимался стучать топором, но теперь никого уже не беспокоил шум — опустел этот старый, назначенный на снос дом.
Перебралась к сыну тетя Рита; уехал в свою Африку — Марусин получил от него письмо — Прохоров. И словно на смену ему вернулся в городок помилованный муж Матрены Филипповны, но и они уже не жили в доме — перебрались в новую квартиру. Исчез куда-то Пузочес…
Растопив печь, Марусин часами сидел у раскрытой дверцы и, наблюдая за языками пламени, думал…
Иногда он доставал обрывок разысканной на складе макулатуры книги и читал ее. Тревожным и смутным светом была прохвачена эта книга.
«В горах и далеких окрестностях кто-то стрелял, уничтожая неизвестную жизнь…»
Марусин откладывал книгу и подходил к окну. По ночам на пустыре какие-то люди жгли костры, и в багровом тревожном свете метались смутные тени.
Оттуда, с пустыря, однажды и пришел к Марусину Пузочес. Он был вместе с Наташей.
— Во! — похвастался он. — Моя жена.
— Поздравляю… — сказал Марусин. — А живете где?
— О! — сказал Пузочес. — У нас квартира.