— Верочка! — кричала она на ходу. — Ты взносы платить думаешь?
— Нюра! — она разговаривала уже с другой девушкой. — Не получается пока с общежитием… Говорят, подождать надо. Потерпишь, милая?
И с кем бы она ни разговаривала, всем сообщалась ее легкость: и Вере, с которой она требовала взносы; и Нюре, которой она так и не выхлопотала общежитие.
Улыбаясь, смотрели вслед Леночке девушки.
А она уже скрылась за обитой кожей дверью, на которой висела табличка: «Товарищ Кукушкин».
Яков Афиногенович сидел у себя в кабинете один. Он хмурился, листая какие-то бумаги, но как только увидел Леночку, расплылся в улыбке.
— Как у вас с Броней дела? — поинтересовался он, усаживая Леночку на черный кожаный диван.
— Все хорошо, Яков Африканович, — опуская глаза, ответила Леночка. — Он очень занят, а так все хорошо…
Яков Богданович заметил ее смущение.
— Ну-ну… — усаживаясь рядом, проговорил он. — Все будет отлично. Не надо из-за пустяков ссориться. Мужчина, если он настоящий мужчина, а не так просто чешет пузо, он и должен быть занят. Ведь не зря русская пословица говорит: делу время, а потехе час…
— Если бы час… — тяжело вздохнула Леночка. — Мы иногда целыми неделями не видимся…
Яков Борисович понимающе покивал.
— Ничего… Вот распишетесь и насмотритесь друг на друга. А я, между прочим, вам и подарок уже приготовил.
— Да? — Леночка подняла голову. — А какой?
— Секрет! На свадьбе увидите.
— Ладно! — Леночка встала и двинулась уже к двери, но тут же остановилась, хлопнула себя ладошкой по лбу.
— Ой, какая же я глупая! — сказала она. — Чуть не позабыла о главном. Ведь мне сегодня надо совещание проводить по наставничеству. Я посоветоваться хотела. Понимаете, мы с Матреной Филипповной решили, чтобы все, так сказать, неформально было. Вначале я скажу несколько слов, потом наставник выступит, ну, например, Антонина Ильинична… Она у нас самый старый работник. А потом хорошо, если бы кто-нибудь из молодых девчат выступил и поблагодарил своего наставника за науку. А потом цветы подарим, и все… Вот только я не знаю, кого из девчат взять…
Она не договорила; дверь кабинета распахнулась — и в комнату вошел Васька-каторжник.
— Начальник! — с порога сказал он. — Велено ломать старые станки!
— Давно пора! — обрадовалась Леночка. — Не повернуться от них.
Но Яков Будимирович, как видно, не разделял общего восторга. Озабоченно потер он пальцами лоб.
— Как это ломать? П-п-п… Первый раз слышу об этом.
— Не знаю, — Васька-каторжник подмигнул Леночке. — Не знаю, слышал ты или нет, а мне дунули, что давно приказ такой вышел.
— А! Да-да, — морща лоб еще сильнее, вспомнил, наконец, Яков Вавилович. — Ну да. Было, кажется, что-то… Только, п-п-п, как это вы реально себе представляете? Некому ж этим заниматься. Людей нет!
— А комсомольцы-уголовнички на что? — Васька снова подмигнул Леночке. — Пускай субботник организуют.
— Отличная идея! — обрадовалась та. — Правда! У нас давно никаких субботников не было. Мне и в райкоме комсомола уже указывали на это.
— Субботник… — проворчал Яков Вадимович. — Больно вы скорые. Это дело, п-п-п, обдумать надо. Я думаю, рано еще заниматься этим. Подождем.
— Ждите, — пожал плечами Васька. — А я уже приказ получил, пойду ломать. Ломать не строить…
Он хохотнул и, хлопнув Леночку по спине, вышел.
Яков Валентинович задумчиво посмотрел ему вслед.
— А вот… — сказал он наконец, оборачиваясь к Леночке. — Вот хоть Могилин, например… Чем не подходящая кандидатура? Он Самогубовой операцию объяснял, когда она на фабрику устроилась. Вот о нем и говорить надо. Видишь, какой он самостоятельный.
— Точно! — обрадовалась Леночка. — Ой, как это вы здорово придумали!
Приподнявшись на цыпочки, она быстро поцеловала Якова Валериановича в щеку и через минуту уже разговаривала с Наташей Самогубовой.
— Какая ты красивая сегодня! — похвалила ее и тут же без перехода спросила: — У тебя ведь Могилин наставником был?
— Кем? — переспросила раскрасневшаяся от похвалы Наташа.
— Ну, операцию тебе Могилин объяснял?
— Могилин…
— Вот и замечательно. Надо будет тебе, Наташенька, выступить сегодня. — Оценивающим взглядом Леночка оглянула ее. — Ты и одета как раз хорошо. Понимаешь, надо о наставнике рассказать. Только, чтобы неказенно получилось. Понимаешь?
— Не… — Наташа отрицательно помотала головой. — Не… Я не умею.
— Ой, Наташка! — рассмеялась Леночка. — Да чего ж тут уметь надо? Я тебе все напишу на бумажке, а ты только прочитаешь, и все. Так, значит, договорились? Я занесу тебе в конце смены выступление!