Все сегодняшнее утро Облавадский затаенно ждал, когда же запутается Ромашов в вагонах и контейнерах и обратится за помощью к нему. Но уходили, утекали драгоценные минуты, а Ромашов не спрашивал ни о чем, и — самое странное! — все как-то налаживалось у него, хоть и делал он все не так, как следовало делать.
— Весовщицы обижаются, что вы сократили одну… — сказал Облавадский вслух. — Видите: сейчас Сергеевна ушла на промышленную, а если подача будет, тогда что? Кто ответит по телефону?
— Машинистка… — задумчиво проговорил Ромашов. — А где она, кстати?
— Миша ее в заводоуправление отпустил…
— Отпустил?!
— Отпустил! — Облавадский в сердцах отодвинул от себя бумаги и снял очки. — Ну, ведь работают все. Ра-бо-та-ют! Вам это только кажется, что все отлынивают, а на самом деле тут всем хватает работы.
Да…
Все работали. Ромашов видел это. Работал Миссун, который до хрипоты кричал вчера в телефонную трубку, требуя сократить простои.
Работал Облавадский, который сам любил лазать по контейнерам, руководя погрузкой.
Работал этот Миша в своей пропотевшей искусственной шубе.
Все работали, и исправно, в полном соответствии с окладами тратились силы и нервы. Даже Табачников и тот разбрызгивал слюни вполне достаточно для своей зарплаты.
Все работали, бессмысленно растрачивая душевные и физические силы.
Ромашов усмехнулся.
— Знаете, почему я согласился отпустить вас на сбыт?
— Почему же? — голос Облавадского прозвучал как-то очень ровно.
— Потому что мы с вами оба умеем работать, но умеем… — Ромашов развел руками, — увы… по-разному. А мне нужно, чтобы все умели работать одинаково.
— Ну-ну, — Облавадский опустил голову. — Работайте… Попробуйте.
— Обязательно попробую! — ответил Ромашов.
— Чего ты сопишь? — спросил у Миши водитель автопогрузчика. — Или девка вчера не дала?
Миша засопел еще громче.
— А я вот вчера своей засадил так засадил… — похвастался водитель. — Пришла ночью в одной рубашке… Стоит, задницу чешет. Ну, до́бро, что сразу убежала, а то бы вторым тапочком еще сильнее досталось.
Миша сразу позабыл о своих огорчениях.
— Значит, засадил, да? — утирая заслезившиеся от смеха глаза, переспросил он и снова захохотал.
— Засадил… — водитель, не отрываясь, смотрел сейчас на дорогу.
Разбитая дорога за градирней, склады и чахлые деревья были скрыты в густом тумане, окутавшем водоохладительную станцию. Внезапно в разрывах тумана возник автопогрузчик, идущий навстречу. Низко наклонив к земле лапы, он загораживал дорогу.
— Э! — досадливо сказал водитель. — Это еще что за носорог?
И, видимо, позабыв, что сигнал не работает, хлопнул по баранке. Потом высунулся в окошко и закричал, грозя кулаком:
— Ну куда ты прешь? Куда прешь?
«Носорог», очевидно, и сам сообразил, что на такой дороге не разъехаться, и остановился. Водители вышли из кабинок и начали совещаться, что теперь делать. Облака пара наплывали на них, и порою Мише казалось, что водители ушли куда-то, но вот в разрывах тумана, снова совсем рядом возникали замасленные ватники.
Миша впервые работал сегодня за стропаля и удивленно хлопал глазами, не узнавая заводскую окраину. Здесь, возле обшитого в косую линейку здания градирни, куда поступала из цехов нагретая вода и, разбитая на мелкие капли, продутая мощными вентиляторами, поворачивала назад к цехам уже охлажденной, здесь и кончался завод. Дальше горбились неотапливаемые склады, а за ними — мусорные ворота. Там сидел охранник, жег ящики и смотрел на подступившее к мусорным воротам заводское поле.
От постоянной сырости стены градирни заросли мхом. Тоненькие прутики деревьев торчали прямо из досок, и для них не существовало времен года. Еще в декабре раскрылись на деревьях почки, а сейчас листья уже увядали, словно наступила осень.
— Ну чего? — Миша вылез из кабины. — Так и будем стоять?
— Так ведь… — водитель почесал затылок. — Ведь сам видишь, не разъехаться нам. Ему с санками не сдать назад, а мне с контейнером тоже несподручно крутиться.
— Что же делать будем?
— Кто его знает — чего… Носорог в дурня предлагает перекинуться. А я? Я — как ты скажешь… Скажешь в дурня играть, в дурня играть будем. Скажешь еще чего робить, думать станем.
— Какие карты! Контейнеря грузить надо!
— Наверно, надо… — согласился водитель. — Только сам же видишь — не разъехаться. Давай в дурня сыграем.