Когда он приехал, она была на кухне, сервируя два места в барной стойке. Она не слышала, как он вошел, но знала, что он там. Это было чувство - связь - предупреждающая ее о его присутствии. Подняв голову от столового серебра, она увидела его в дверях. Она не была уверена, как долго он там пробыл, но его глаза были такими же черными, как земля и безлунная ночь, за стеклянной стеной. Беспомощно она стояла перед ним. Время на мгновение остановилось, когда он пожирал ее взглядом. И дело было не только в ее внешности, когда он осматривал ее сверху донизу, но и в ее душе. С каждым тиканьем часов она ускользала все дальше и дальше. Он уже владел ею - он забрал её много лет назад. Она выжидала, чтобы увидеть, планирует ли он сохранить и дорожить ею или отбросить - как вчерашние новости.
Когда он ничего не сказал, она направилась к нему, притягиваемая невидимым притяжением. Ее тело жаждало его прикосновений. Судя по выражению его лица, это чувство было взаимным. Когда она была всего в нескольких дюймах от него, он сказал: - Я принес тебе салат. Я забыл спросить, что бы тебе хотелось.
Ее сердце упало. Его голос не соответствовал его взгляду. Подавленно, она ответила: - Салат будет в самый раз. - И отвернулась.
Клэр думала, что годы разлуки в «Эвервуде» были невыносимы. Но это было ничто по сравнению с болью от того, что он был перед ней, но все же — недосягаем.
По дороге к Эмили они спокойно - слишком спокойно - обсуждали их расставание. После некоторых дебатов они оба согласились временно держать это в тайне. Вандерсолы не поймут, а притворство, что всё хорошо поможет легче сгладить всё с Николь. Они планировали постепенно поставить её в известность после того, как она переедет в поместье. Руки Клэр начали дрожать, когда они подъехали к дому Вандерсолов. Удивительно, но Тони протянул руку и накрыл ее ладонь своей. Это было первое прикосновение с момента разговора на балконе. Его тон был добрым и успокаивающим:
- Все будет хорошо.
Клэр не двигалась и не пыталась ответить взаимностью; вместо этого она наслаждалась ощущением его теплого прикосновения и честно ответила: - Мне страшно, а что, если она не захочет нас?
- Захочет.
Повернувшись к нему, она спросила: - Я даже не спросила, ты ее видел?
Он покачал головой.
- Нет, фотографии – это всё. Меня только вчера выпустили, и ее никогда не приводили ко мне. Наверное, так даже лучше — маленькая девочка не должна навещать своего отца в федеральной тюрьме.
Клэр удивленно посмотрела на него.
- Вчера? И ты уже проделал все это?
- Как я уже сказал, мне помогали. Я планировал свое освобождение в течение некоторого времени.
Она снова посмотрела на его руку, лежащую у нее на коленях, и ее шея выпрямилась.
- А наш развод - как долго ты планировал его?
Отдернув руку, он упрекнул ее: - Клэр, не сейчас. Давай не будем возвращаться к этому.
И тут ей в голову пришла новая мысль. Вместе с ним появился огонь, который мгновенно высушил ее некогда влажные глаза. Ей вдруг захотелось узнать ответ на один животрепещущий вопрос: - У тебя кто-то есть?
- Что?
- У тебя кто-то есть?!
- Нет! - Громкость его голоса возросла. - Я уже говорил тебе, что никогда никого не хотел так, как тебя.
- Ну, очевидно, что ты не хочешь меня! И ты Энтони Роулингс. Ты сидел в тюрьме, а твоя жена - сумасшедшая; тем не менее, ты все еще Энтони Роулингс. В конце концов ты выйдешь из тюрьмы, но твоя жена всегда будет сумасшедшей. Могу поспорить, что были письма о преданности, с предложениями и желаниями.
- Клэр, наша дочь ждет.
Внезапная ярость вскипела внутри неё. Пока она жила в мире фантазий, общался ли он с другой женщиной или женщинами? Напряженность ее взгляда возросла, когда она снова спросила: - Я уже задавала этот вопрос один раз, не заставляй меня делать это снова. Есть кто-то еще?
- Клэр, успокойся.
Ее рука прикоснулась к его высокомерному выражению лица. Тони недоверчиво уставился на нее, схватив за пальцы.
- Что, к чертям собачим, это было?
- Ты никогда не отвечаешь на мои вопросы. Скажи мне, были ли письма? Писали ли тебе женщины, обещая все, что ты хочешь, и все ради шанса занять мое место?
- Ты слишком много себе позволяешь. Успокойся, Николь уже ждет.
Она не отводила глаз, и тон ее голоса понизился: - Я заслуживаю знать это.
- Да. - Его глаза горели в свете приборной панели. - Ты счастлива? - Его рык стал глубже, в то время как он продолжал крепко держать ее перехваченную руку. - Были письма - я не отвечал. Мне плевать на всех-на всех, кроме тебя. Черт, я даже...
Сердце Клэр бешено заколотилось. Она ждала, пока он закончит фразу, но вместо этого он отпустил ее руку и отвернулся. Она подтолкнула: - Ты даже что?