Пантюхов немного подумал.
— Сам-то как полагаешь?
Лейтенант пожал плечами.
— Думаю, можно поверить.
— Добро, — кивнул капитан. — Не стоит людей лишний раз тюрьмой испытывать. Ограничимся подпиской о невыезде, а в дальнейшем — что следствие покажет и суд определит. — Пантюхов придавил ладонью столешницу. — Теперь давай выкладывай, что узнал у сотрудников управления?
Глава 4
Боровец пребывал в изоляции, а волны от его стремительного падения расходились. Светлана Андреевна Морозова устроила мужу дома истерику. Она вовсе и не хотела этого, но не выдержали напряженные до предела нервы. Все получилось как-то неожиданно. Она стояла вечером перед трюмо в одной ночной рубашке, не слышала, как в спальню вошел муж. Зауэр (они не были зарегистрированы и носили разные фамилии) был на десять лет старше ее и к тому же ростом чуть ниже. Светлана по этому поводу переживала. На улице они плохо смотрелись. Красивая, с пышными формами дама и рядом невзрачный, низкорослый мужчина.
Это была ее третья более-менее постоянная привязанность. Правда, обусловленная точным экономическим расчетом, — как-никак главный бухгалтер. Первые две даже были оформлены браком. Всё, как положено. За первого она вышла по любви. Красивый, молодой, статный Виталий увлек ее. Но только на первых порах. С ранней юности мать Светланы, сама в свое время ушедшая от супруга из-за его постоянных хворей и повышенной ревности, внушала дочери: выбирай себе в спутники жизни перспективного человека, чтобы обул, одел с ног до головы, чтоб всего было в достатке, иначе век скучным и долгим покажется. Виталий же подобным пожеланиям матери явно не мог соответствовать. Рядовой инженер, к тому же слишком щепетильный, непробивной. Его потолком надолго оставались сто пятьдесят в месяц. Пересчитывать копейки от аванса до получки ей не нравилось. И они расстались.
Сменивший Виталия Валерий был постарше, правда не такой симпатичный, но зато делал дорогие подарки. Иногда приезжал на свидания на красном «Москвиче». Работал где-то на торговой базе снабженцем. Вроде бы то, что нужно. Расписались. Довольно скоро обнаружилось, что у мужа масса долгов, автомобиль чужой, а сам он не прочь поживиться за счет жены. Скажем, оттяпать часть ее квартиры... Короче, снова вышла неувязка. В результате осталась от замужества только взрослеющая дочь.
Зауэра она не любила. Но в зрелую пору хочется иметь якорь понадежнее. А Арнольд Федорович показался ей прочной опорой. Уж кто-кто, а он-то любил ее без памяти. Готов был угадывать любое желание. Ну, да еще бы ему, коротышке плюгавому, ее не любить при ее-то достоинствах и десятилетней разнице в возрасте! Не зря кем-то сказано, что любовь — рабство. Один властвует, другой подчиняется.
Рабом в их семье с самых первых дней был Арнольд Федорович. Каких только капризов не приходилось ему сносить. Но выдерживал все с завидной стойкостью. До встречи со Светланой Андреевной Зауэр был человеком трезвого образа жизни. А вот последние годы стал попивать все чаще. Кто-то как-то намекнул, что супруга не особенно-то ему верна. И многие ранешние обиды предстали перед ним совсем в ином свете. Он начал внимательнее присматриваться к жене, и кое-какие признаки неверности показались ему чуть ли не бесспорными. Но прямых доказательств не было, и все шло своим чередом. Расстаться со Светланой Андреевной было свыше его сил. А употребляемый все чаще коньяк гасил последние остатки воли.
Морозова, подняв руки, старалась поудобнее натянуть на прическу защитную сеточку. В этот момент Арнольд Федорович попытался ее обнять. Морозова оставила прическу и резким движением оттолкнула мужа. Не удержавшись на ногах, он упал на застеленную пушистым ковром тахту.
— Опять нализался! — брезгливо поморщилась Светлана Андреевна. — Прекратишь ты это когда-нибудь или нет? — ее большие глаза полыхнули зеленым светом.
— Я-то! — задетый за живое Зауэр приподнялся на локте. — Я-то, может быть, и прекратил бы, если бы ты... — он снова двинулся к жене.
— Что я, что я?! — со злобой и негодованием воскликнула Морозова. Ей хотелось сорвать на муже все раздражение тревожных дней, последовавших после задержания Боровца.
— Если бы ты объяснила, откуда у тебя это? — Зауэр с силой потянул затрещавшую сорочку, ткнул пальцем под сосок левой груди. На смуглом теле даже при тусклом свете прикрытой оранжевым абажуром лампы были заметны следы полуовальных кровоподтеков.