Он, естественно, не был специалистом в области кабельной связи и не мог, тем более с первой прикидки, определить, какие именно предложения могут оказаться ложными. Но здравый смысл подсказывал, что искать их нужно в самом высокооплачиваемом ряду.
У него уже стало рябить в глазах от почерков различных авторов, когда он натолкнулся на рацпредложение номер двадцать. Оно было подано 13 февраля 1968 года. Вознаграждение составило 2342 рубля. И, что самое интересное, авторами являлись начальник управления Боровец и председатель БРИЗа главный инженер Удальцов.
Пантюхов отметил у себя на листочке номер предложения и переписал название: «Механизированная прокладка кабеля через каналы и арыки вместо предусмотренной проектом ручной прокладки».
Пантюхов хорошо сознавал, что предложение вполне может быть и подлинным. Но на всякий случай внес его в свой список.
Рабочий день сотрудников управления уже подошел к концу, а капитан так и не закончил просмотр первой папки. Но начало было положено и оставалось только продолжать развертывать цепочку. Чем он и занялся в последующие дни. Результатом этой работы явился список в одиннадцать рацпредложений. В нескольких из них, тоже, кстати сказать, щедро оплаченных, проходил автором начальник производственно-технического отдела Дмитрий Алексеевич Буянов. Пантюхова насторожил тот факт, что предложения поданы единолично начальником ПТО. Даже не в соавторстве с прорабами, работающими на указанных в рацпредложениях участках. Ведь начальник производственно-технического отдела по роду своей деятельности не принимает непосредственного участия в прокладке кабельной линии связи. И вряд ли представляет обстановку на местах лучше, чем прорабы.
Но это были пока лишь домыслы. Непосредственно рацпредложениями капитан собирался заняться в ближайшем будущем. А сейчас требовали разрешения более срочные дела. В том числе — предстоял разговор с Карташовым, который только что вернулся из Красноярска.
Глава 7
Лейтенанту было что рассказать старшему следователю. В город на Енисее он приехал рано утром. Всю дорогу в поезде настроение было скверное. На работе уйма собственных дел. Но вот приказали помогать капитану. Правда, обещали в дальнейшем, если того потребует расследование, придать Пантюхову других, специально выделенных, помощников. А пока... Кто первый вышел на Боровца, тот и помогает.
В областном управлении лейтенант работал недавно. Многому приходилось учиться у старших товарищей, которые, правду сказать, далеко не всегда располагали свободным временем. Но тем не менее не бросали молодых на произвол судьбы. Командировка по делу, которое вел Пантюхов, конечно, была довольно обременительной для Карташова нагрузкой. Но с другой стороны, он прекрасно понимал, какой великолепной школой может быть для него, новичка, даже кратковременное сотрудничество с таким опытным мастером следствия. Молва о нем шла добрая. Взять хотя бы нашумевшее дело горпромторга. Каких акул от торговли выявило расследование.
Леонид Тимофеевич не кичится заслугами, не окружает приемы своей работы профессиональной тайной. Провожая Карташова в дорогу, надавал кучу полезных советов. Куда сходить, с чего начать, чего не забыть: подробно проинструктировал. А за свою, пусть и недолгую, практику Карташову приходилось встречать и другое. «Тебе дано задание, а как выполнять — думай сам, — скажет иной коллега. — На то у тебя и звездочки на погонах». В противоположность таким «учителям» Леонид Тимофеевич был замечательным наставником: о деле думал больше, чем о славе. И молодых тому же учил.
В Красноярск Карташов прибыл рано утром. Отдельный специализированный участок удалось отыскать не сразу. Пришлось сменить несколько автобусов, проехать по мосту через Енисей. Наконец он оказался на самой окраине города перед одноэтажным домиком. В огороженном деревянным забором дворе стоял грузовик с барабаном черного кабеля. Несколько рабочих разматывали металлический трос.
Карташов разыскал инспектора по кадрам. Им оказалась техник-нормировщик Желнина. Худая, с сильно выпирающими ключицами, Мария Никифоровна с испугом уставилась на малиновое удостоверение с золотистыми буквами и гербом на обложке. От растерянности она даже не предложила лейтенанту сесть, и они некоторое время так и стояли возле ее рабочего столика. И только когда Карташов попросил показать ему учетную карточку жены Боровца, Желнина несколько опомнилась.