А после совещания Боровец подошел к нему в коридоре и, ткнув своим коротким пухлым пальцем в грудь, сказал: «Пиши рацпредложение!» Тут уж Дмитрий Алексеевич и вовсе ошалел. Хоть и не был он специалистом по устройству кабельной связи, но и ему было понятно, что говорить о какой-то технической новизне не приходится.
Какая же может быть новизна, когда известный механизм, в данном случае экскаватор, используется по прямому своему назначению — для рытья траншей?!
Эх! — Дмитрий Алексеевич чуть не выругался. Возмутиться бы ему тогда! Отказаться наотрез. Так нет же — сел за сметы, поднял чертежи — все написал, как Боровец подсказывал.
До последнего момента не верилось, что пройдет через БРИЗ. Один или двое членов бюро и впрямь засомневались. Напрямик спросили: а является ли замена земснаряда экскаватором действительно рационализаторством? Но тут поднялся элегантный, довольно моложавый главный инженер Удальцов: «Товарищи, да что вы, право? — он укоризненно посмотрел на дотошных бризовцев. — Вы знаете, во сколько нам обошелся бы простой из-за отсутствия земснарядов?! Хочу заметить: это не только управления коснулось бы. За срыв плана мы бы с вами без премиальных остались. А благодаря товарищу Буянову удалось не только не понести убытков, а и... — Удальцов заглянул в текст предложения, — вот, пожалуйста: сэкономили чуть ли не триста тысяч рублей».
Но и после речи главного, а он как-никак был председателем БРИЗа, Дмитрий Алексеевич все еще не верил в реальность происходящего. Не верил у кассы, когда не знал, куда разложить плотные, перехваченные крест-накрест бумажной лентой пачки денег — вознаграждение за «рационализаторский» труд.
Поверил лишь в кабинете начальника управления, который пригласил зайти. Боровец просверлил его глазками, растянул в полуулыбке тонкие губы и... прямо в лоб: «На трассе, Дмитрий Алексеевич, мы вместе были? Решение насчет использования экскаватора также принимали совместно. Позвольте, стало быть, получить законную половину».
И Буянов без слов отсчитал одиннадцать пачек. Отсчитал и поверил, что все это не сон, а самая настоящая явь.
Жена восприняла известие, как должное: вполне законное вознаграждение за творческую инициативу.
«Почаще бы ты головой-то работал!» — восхищенно воскликнула она. И даже чмокнула его в щеку. В ответ Дмитрий Алексеевич лишь кисло улыбнулся: «Давай пока не будем тратить эти деньги. Положим на книжку...»
А ночью он внезапно проснулся, задолго до рассвета. Снилась всякая чертовщина: какие-то люди, требовавшие все вернуть до копейки в кассу управления. Он так и не смог уснуть до утра.
Но дни проходили за днями. Никто не приходил и ничего не требовал. Бодр и спокоен был Боровец. И Дмитрий Алексеевич тоже успокоился. В конце концов, — размышлял он, — все оформлялось официально: есть решение БРИЗа, приказ руководителя управления. А может, все в полном порядке? Тревога стала забываться. Более того, вскоре Буянов уже без подсказки Боровца написал новое рацпредложение. Оно касалось изменения способа прокладки кабеля связи, теперь уже в ледяной Якутии.
По проекту определенный участок трассы в районе Якутска ввиду его не слишком большой протяженности и промерзания грунтов до двух с половиной метров в глубину предусматривалось разрабатывать отбойными молотками. Буянов же предложил проложить кабель механизированным способом в летний период, когда почва в Якутии оттаивает до полутора-двух метров. Вроде бы, что здесь плохого — нашел выгодное решение... Но в том-то и дело, что изъяны в авторской задумке имелись. Дмитрий Алексеевич специально не расшифровывал фразу «проложить кабель механизированным способом». Потому что прокладку эту намечал осуществить при помощи кабелеукладчика, а это уже никакое не рацпредложение. Опять все тот же известный механизм применяется по прямому назначению. Все это, естественно, понимал начальник ПТО. Но хорезмский опыт так и подталкивал в спину. На этот раз все вознаграждение (правда, оно не превышало тысячи рублей) он положил в собственный карман.
Боровец только качнул головой при встрече: «Творишь, Дмитрий Алексеевич. Ну, дерзай, дерзай...» — и отошел. Буянову не понравились собравшиеся во время этой реплики морщинки на светлом челе Василия Ивановича. «Надо было бы поделиться с шефом...» — мелькнула беспокойная мыслишка. Но что бы тогда ему осталось — всего пятьсот. Сойдет и так! — решил он про себя.