— Запрос в Киев насчет Вержанского давали?
— Давал, Михаил Афанасьевич, — капитан перелистнул откидной календарь. — Сразу, как на полуторатысячный наряд вышли, просил установить точный адрес Вержанского и передать ему вызов в Новосибирск по повестке. Но вот только вчера, — Пантюхов раскрыл лежавшую с краю стола картонную папку с надписью «Дело», — только вчера получена телеграмма: не может прибыть в связи с болезнью.
— Ну вот что, Владимир Петрович! — повернулся майор к Карташову. — Я понимаю, ты только что приехал. Домой, поди, на минутку и заскочил-то всего. Но что делать... — он развел руками. — В милиции работаешь. Сам видишь — нужно срочно проверить, выполнял ли Вержанский работы в Неболчи, и встретиться с ним. Думаю, до твоего приезда ему станет получше. С ОБХСС насчет тебя договорюсь.
Хорошее настроение лейтенанта мигом улетучилось.
— Обещаю, — Доронин использовал старый аргумент. — Второй раз обещаю: скоро выделим капитану двух следователей из городских райотделов на помощь. Ты будешь участвовать в деле лишь эпизодически.
— Да я же не возражаю, — несколько вяло отреагировал лейтенант. — Мне и самому интересно. Влез уже в расследование с головой. Только ведь мои-то, чисто инспекторские, дела за меня никто не сделает. С этим как быть?
— Утрясем. Третий месяц следствие идет, Владимир Петрович. Третий! Дело на контроле у комиссара. Вон Пантюхова разные ответственные товарищи из исполкома звонками тревожат. Того ли человека за решеткой держим, интересуются. Сильно кое-кого волнение разбирает. Надо успокоить людей. А чем? Только железными фактами. За ними тебя и посылаем. Кстати, в Киеве заодно отработай все, что у нас есть по Боровцу. В частности, допроси того самого родственника, которому он отправил бензопилу. И вообще, с инициативой подойди к вопросу. Нам ведь тоже командировки сотрудников по Союзу в копеечку обходятся. Так что, невод надо подальше забрасывать, чтоб не ездить по десять раз в одно и то же место. Согласен со мной?
— Согласен, — отозвался лейтенант со вздохом.
— А ты, Леонид Тимофеевич, поработай-ка еще в архивах спецмонтажного управления. Попался тебе второй авансовый отчет Вержанского — глядишь, еще что-нибудь обнаружишь.
Пантюхов молча кивнул головой. Он тоже считал, что работу с документацией управления надо продолжать.
— Ну, а вернется Карташов из Киева — допросим Боровца, — подвел итог майор. — Не возражаешь? — он вопросительно взглянул на капитана.
— Не возражаю, — ответил тот, поднимаясь.
— Тогда всё! — и Доронин склонился над бумагами, давая понять, что разговор окончен.
Глава 14
Третий месяц шло расследование. Третий месяц сидел под арестом Василий Иванович Боровец.
Он мог бы намного сократить уже проделанную сотрудниками органов внутренних дел работу, уменьшить ту, что им еще предстояло проделать, но пока не собирался признаваться. Много, ох много всякого открылось бы, расскажи Боровец все начистоту. За пять-то лет княжения утекли реки воды и государственных денег. Если докажут все — расстрел. Это он знал точно. Но не менее точно он знал, что все не докажет никто. Многие следы он успел замести еще на свободе, заранее страхуя себя на будущее. Ну а на то, что осталось, ни у какого следователя и даже у группы следователей (не дадут же Пантюхову в помощь целый отряд) попросту не хватит времени.
Диапазон деятельности спецуправления — практически весь Советский Союз. Завязанных с Боровцом людей десятки, а косвенно так и сотни. Причем, это жители разных республик. Ну-ка поезди, поищи концы. А Василий Иванович не новичок. С юридическими нормами ознакомился. Сроки, ограниченные законом (и очень жестко!), сроки расследования. Вот его непобиваемая карта в этой опасной игре. Даже если капитан и его сотрудники будут работать по двадцать часов в сутки, им все равно не успеть. Ни за что не успеть просеять горы шелухи, чтобы найти горстку ценных зерен. Она, эта горстка, не так и мала. Но если находить даже по зернышку в месяц (а вряд ли у кого получится скорее), он сумеет выбраться из воды, если не совсем сухим, то уж во всяком случае не до ниточки промокшим. И следователь-то об эти сроки зубы обломает. Еще постучит своей дубоватой и упрямой головой не в одну прокурорскую дверь с просьбой о продлении ареста. Где-то, может, и разрешат. А где-то так этой дверью хлопнут, что, глядишь, и звездочка, какая плохо пришита, с погон отскочит. Строительные дела дремучие. Сыщики от них порой волком воют.