— Здравствуйте, Игорь Матвеевич, — с деланным дружелюбием приподнялся навстречу пожилому человеку Петр Иванович. В приближающемся он сразу узнал мужа сестры Кати и вовсе не обрадовался его приходу.
«На кой черт ты приперся сюда в воскресный день, старая калоша!» — ругнулся он про себя. Но вслух сказал:
— Спасибо, что навестили, а то я все, знаете ли, один да один.
— Ты куда меня впутал?! — зло выговорил старик вместо приветствия, тяжело опускаясь на скамейку.
— То есть как? — глазки Петра Ивановича зашарили по сторонам.
— Ты куда меня втянул?! Ты знаешь, что меня в милицию вызывали? В Новосибирск, к следователю предписали явиться!
Петр Иванович резко запахнул широкие полы полосатой больничной пижамы.
— Что вы говорите? Интересно знать, зачем же? — он сел поближе к старику, изо всех сил стараясь казаться спокойным.
— Это я тебя спрашиваю — зачем?! — стукнул тростью Игорь Матвеевич. Глаза его смотрели на младшего Боровца с нескрываемой ненавистью. — Я тебе, как человеку, помог, поверил, а теперь меня на допрос тащат! Ах ты!..
— Подождите, подождите, Игорь Матвеевич, — попытался охладить свояка Петр Иванович. — Какой допрос? Может, так только, беседа для формальности. Наверное, всех родственников положено опрашивать.
— Беседа! — старик сдернул с головы шляпу и еще больше смял ее трясущейся рукой. — Да ты знаешь, что такое для меня «беседа» в Новосибирске. Это все равно, что заживо в гроб лечь! Я же не выношу дальней дороги, — он потер шрам на покрытой редкими пепельными волосами макушке. — Это ты, паразит, пороха не нюхал! А я под бомбы, под пули за таких, как ты, лез. Ранение в голову заработал. Эпилептиком, инвалидом стал. Мне не то, что до Сибири, до дачи-то трудно доехать, того и гляди в вагоне кондрашка хватит.
— Знаю, знаю, — поспешил согласиться Петр Иванович. — Что вы так переживаете? Ну нельзя ехать, — он сочувственно положил руку с короткими толстыми пальцами на мягкое ватное плечо старика, — значит, справку вам в больнице дадут.
— Уже дали, — Игорь Матвеевич вытер отглаженным платком выступающую по уголкам губ слюну. — Уже дали, тебя не спросили. Но если бы тебя столько раз шомполами ожечь, сколько часов стыда и позора мне это стоило, то и того было бы мало! «Беседуют со всеми родственниками!» — передразнил он Петра Ивановича. — То-то ты с такой харей, — Игорь Матвеевич гневно взглянул на полное лицо младшего Боровца, — в больницу от этих бесед забился! Ну, погоди, — держась за поясницу, поднялся он. — Подавишься ты еще теми деньгами. Чтобы они огнем сгорели! И ты, и братец твой возлюбленный. А мне, старому дураку, видать, так и надо. До седых волос дожил, ума не нажил.
Игорь Матвеевич брезгливо отмахнулся от пытавшегося его удержать Петра Ивановича и, нахлобучив соломенную шляпу, направился к выходу.
Уже вернувшись домой и запершись в своей комнате, он долго не мог прийти в себя. Это надо же, на склоне лет вляпаться в уголовную историю! И из-за кого? Из-за брата своей супруги, Екатерины Ивановны. Будь он трижды неладен, этот Петр Иванович. И вообще — оба родственника, вместе взятые. И как ловко Петрусь подъехал к нему: ерундовая просьба, вам это ничего не будет стоить. А вышло, что к ответу его раньше других потянули. Позор-то какой! Всю свою жизнь он добывал хлеб честным трудом. Всегда мог смело и прямо смотреть людям в глаза. Ему нечего было стыдиться. А сейчас...
Какая может быть связь между арестом Боровца и им самим? Только одна — прошлогодняя просьба Петруся. О, если бы он мог вернуть тот момент! Сейчас бы он так ответил Петру Ивановичу, что тот, наверное, пересчитал бы все лестничные ступеньки до подъездной двери. Даже не зная никаких подробностей, Игорь Матвеевич понимал: за тридевять земель к следователю без всякой причины не вызывают. И от этого понимания тошно становилось на душе. Поверит ли следователь, что, выполняя просьбу Петруся, он не имел абсолютно никакой корысти. Этот вопрос мучил его, не давал покоя.
Глава 16
Петр Иванович нервничал. Звонок из Новосибирска, известивший об аресте старшего брата, грянул, как гром среди ясного неба. Он убеждал домашних, что случай с братом — сущее недоразумение, скоро все прояснится, но успокоить себя самого не мог. Мелькнула мысль: бежать, скрыться куда-нибудь. Однако, поразмыслив на свежую голову, отмел ее. Не такое уж он совершил преступление... Бывает, конечно, сажают и за меньшее, однако до этого еще далеко, — подбадривал себя Петр Иванович. Вывернется, поди, Вася. Не впервой.