Боровец-младший умышленно выкладывал полуправду. Никого и ни о чем он не просил. Василий сам, в порыве очередной похвальбы собственным благополучием, предложил ему «подзаработать».
— Весной я написал заявление от имени Вержанского, — мужа сестры Кати. Брат сказал, что неудобно под его фамилией оформляться.
— У вас что, отпуск весной начинался? — перебил его лейтенант.
— Да нет, — засмущался Петр Иванович. — В отпуск я пошел в июле. В июле же и полетел в Новосибирск.
— Кто покупал вам билет?
Боровец-младший закусил тонкие губы.
— Билет приобретала моя жена. В Дарнице. Это район Киева.
— Значит, билеты в оба конца вы приобретали сами? — уточнял Карташов.
— Да нет же, — вспыхнул Петр Иванович. — Билет покупал только до Сибири. У брата пробыл неделю. Потом мы с ним вместе поехали в Неболчи. До Москвы самолетом, от Москвы до Неболчи поездом. Я ему давал деньги на поезд, но он сказал: «Ты свою копейку побереги, Петя». Взял у меня зачем-то билет и от Киева до Новосибирска, а после я получил за него деньги.
— Вы ехали в Неболчи работать? — опять направил его в нужное русло Карташов.
Петр Иванович замялся. «Покажу свои владения и деньжат в поселке Неболчи подброшу. В накладе не будешь!» — вот как приглашал его брат в эту поездку. А Петр дивился: какой большой и всемогущий начальник его старший брат. Поездка была ему вдвойне выгодна: и денег Вася обещал выделить, и в тех же краях неподалеку теща проживает. Давно собирались ее навестить. Жена с дочерью туда уже отправились. А тут и он заявится, да не с пустыми карманами.
— Так работали вы в Неболчи или нет? — прервал его размышления Карташов.
— Нет! — прикрывая рукой татуировку, выдохнул Петр Иванович. — Мы пробыли там несколько дней. Потом брат уехал на другой участок, а я — к теще.
— Ну и сколько же вы «заработали» за этот теплый сезон? — прищурился лейтенант.
— Всего? — вздрогнув от неожиданности, переспросил Боровец-младший.
— Можете называть частями, — разрешил Карташов.
— Если не ошибаюсь, два перевода в Киеве получил, через Вержанского: что-то чуть больше пятисот рублей. И... — Петр Иванович, будто припоминая, наморщил лоб, — и всё, по-моему.
— Ну как же, — лейтенант порылся в бумагах и положил на стол доверенность с неболчинской почты.
— Да, да, — отодвигая от себя документ, сразу закивал Боровец-младший, — верно! Еще ведь два перевода в поселке Неболчи было. Рублей, кажется, около семисот.
— А доверенность на получение в Неболчи от имени Вержанского... — начал лейтенант.
— Сам, сам заполнил, — заспешил Петр Иванович, — а Вася печатью заверил! Только я, — Боровец-младший приподнялся со стула, — о случившемся очень сожалею. Каюсь, — он прижал руки к груди, — осуждаю свой проступок! И для того, чтобы хоть немного облегчить свою вину, деньги верну немедленно, как только мне будет представлен счет, — полное лицо его покрылось багровыми пятнами. — А в будущем со мной никогда, верьте, никогда подобного не случится!
Карташову трудно было смотреть на сидящего перед ним человека. Изображает из себя заблудшую овцу, а ведь, ни на секунду не задумываясь, написал заявление о приеме «на работу» от имени инвалида Вержанского. Подставил под удар старика, которого и пара допросов может доконать!
— Ну одним возмещением убытков вам вряд ли удастся отделаться, — лейтенант заметил, как в потемневших серых глазах Боровца мелькнул страх. — Вы же не мальчик — знали, на что шли. Две статьи: девяносто вторая — хищение государственного имущества и сто семьдесят пятая — внесение в официальные документы ложных сведений.
— Товарищ... гражданин лейтенант! — Петр Иванович схватился за верхний край выглядывающей из-под рубахи полосатой тельняшки. — Меня жизнь много бросала, в какие шторма не попадал — выдерживал. Неужели в мелком болотце увязну? Поймите — ну кутнуть малость захотелось. Ведь морская душа — она размах любит. Да я вдвое верну, только тюрьмой не позорьте! Жену с дочкой прокаженными не делайте. Оступился. Честью моряка клянусь — искуплю!
Он почти с мольбой взглянул на лейтенанта.
Карташов предъявил ему все имеющиеся документы, Петр Иванович признался, что авансовые отчеты по «командировкам» написаны его рукой. Тем не менее лейтенант под благовидным предлогом взял образцы его почерка. Спросил, знала ли о его прибылях жена. Боровец сказал, что могла лишь догадываться, что он ехал из Сибири не на свой счет, и только.
Напоследок Карташов взял с Петра Ивановича подписку о невыезде.