— Извините, Степан Григорьевич, — вежливо, но достаточно настойчиво перебил его Пантюхов. — Поверьте, мы все очень ценим юмор, — капитан кивнул в сторону своих товарищей, — но сейчас нам, ей-богу, не до смеха. В подведомственном вам учреждении вскрыты факты крупных хищений государственных средств, и нам, прежде всего, хотелось бы знать ваше мнение по этому поводу. Чтобы вам легче было сориентироваться — вот, пожалуйста, — ознакомьтесь с предварительным обвинительным заключением, предъявляемым следствием на сегодняшний день начальнику спецмонтажного управления Боровцу.
Филиппов двумя пальцами, словно опасаясь испачкаться, пододвинул к себе заключение и принялся читать. Несколько минут в кабинете царило напряженное молчание, лишь изредка прерываемое шелестом переворачиваемых страниц.
Пантюхов и его помощники внимательно следили за реакцией Степана Григорьевича. В заключение они сознательно пока не внесли пункты получения взяток и материальных ценностей самим Филипповым. Сейчас Пантюхову и его коллегам куда важнее было узнать, как отнесется управляющий союзным трестом к фактам, напрямую его не затрагивающим.
Читая, Филиппов непроизвольно потирал левым указательным пальцем покрасневшую с мороза переносицу. Наконец Степан Григорьевич отложил в сторону бумаги:
— Что я могу сказать по данному поводу? На мой взгляд, нелепость какая-то. Василия Ивановича знаю, слава богу, лет семь — это передовик производства, труженик, каких мало! А по этим запискам, — Филиппов небрежно коснулся заключения, — аферист у меня спецмонтажным управлением командовал, да и только. Нет, уважаемые товарищи милиционеры, — Степан Григорьевич развернулся лицом к Курганову и Ветрову, — я не могу с этим согласиться. Как хотите, а попросту не могу!
Я написал вам официальную характеристику и сейчас лично утверждаю: не того человека вы в тюрьме держите! Совсем не того. Конечно, — Филиппов снова дотронулся до переносицы, — у него был немалый штат. Объекты отдаленные. За всем трудно, а иногда, вероятно, даже и невозможно уследить. В такой ситуации возможны, теоретически говоря, определенные упущения. Но чтобы Василий Иванович докатился до преступления! — Филиппов широко развел руками. — Увольте, представить себе такое выше моих сил.
— Но, Степан Григорьевич, — возразил Пантюхов, — сомневаться в виновности Боровца после стольких фактов по меньшей мере...
— Да вы все тут, как я посмотрю, помешались на воровстве! — грубовато перебил его управляющий. — Всё воры, да воры на уме. А что хоть в мире-то делается, вас интересует? — он опять пробовал отклониться от предлагаемой следователем темы. — В Москве вот только и разговоров о подготовке визита Никсона к нам, а как здесь в Сибири к этому относятся? Надо успеть коврами дорожки для встречи застелить.
— Степан Григорьевич! — решительно остановил управляющего Пантюхов. — Спасибо вам, конечно, за новости. Мы тут тоже кое-что почитываем. И все же давайте-ка вернемся к нашим баранам. Вот здесь, — он прижал пальцем к столу кипу толстых папок, — собраны показания десятков свидетелей, уличающих Боровца в крупных злоупотреблениях. Более того, — капитан поднял указательный палец кверху, — в преступный круг оказались вовлечены начальник ПТО управления Буянов, прорабы управления, заведующий рембазой. Уже не свидетелями проходят представители заказчиков. Такие, как, например, небезызвестные вам Потапенко, Дубов из управления магистральных газопроводов. Малиев из южного отделения того же управления. Так что... отстаивать абсолютную непогрешимость Боровца, мягко говоря, сейчас не совсем резонно. — Пантюхов обратил внимание на то, с какой подозрительностью посматривал из-под насупленных бровей Филиппов на груду лежащих перед ним бумаг. — Я не прошу верить мне на слово, — капитан пододвинул папки управляющему. — Пожалуйста, убедитесь!
Нехотя, словно бы делая следователю одолжение, Филиппов выборочно перелистал несколько увесистых томов.
— Полное собрание сочинений получается, — невесело усмехнулся он. — Пошла писать губерния. Да как верить этим людям, — Степан Григорьевич прихлопнул всю кипу тяжелой ладонью, — если они сами брали из государственного кармана. А ведь брали — не отрицают?!
— Брали! — подтвердил Пантюхов.
— Ну а раз брали, кем-то прикрыться надо, — вот и кивают на Боровца.