— Но они же не могли распоряжаться финансовыми кредитами спецуправления. Не могли проводить в жизнь липовые рацпредложения! Всем этим заправлял Василий Иванович.
Филиппов лишь недоуменно пожимал широкими покатыми плечами. Не знаю, дескать, не знаю, в голове не укладывается. В разговор поочередно вступали Ветров и Курганов. Приводили примеры один другого убедительнее. Однако управляющий трестом стоял на своем: Боровец — передовик, представлен к ордену Ленина и быть расхитителем социалистической собственности не может ни при каких обстоятельствах.
Ему зачитывали показания многочисленных свидетелей. Предъявляли бухгалтерские документы, подтверждавшие виновность начальника спецуправления, но управляющий не желал брать их в расчет.
Так ничего и не удалось добиться от Филиппова на первом допросе. Прочная стена непонимания так и осталась между ними. Но и такой результат можно было рассматривать как положительный. Отрицая очевидное, управляющий давал весьма основательный повод считать себя причастным к махинациям Боровца.
Уже выписывая пропуск, Пантюхов предупредил Степана Григорьевича, что ждет его завтра к десяти утра.
...Однако ни к десяти, ни к одиннадцати часам Филиппов не явился. Леонид Тимофеевич звонил в спецуправление. Ему ответили, что управляющий занят инспекционной проверкой их учреждения. Что он был там-то и там-то, но сейчас отсутствует. Лишь во второй половине дня капитану удалось наконец соединиться со Степаном Григорьевичем.
— Уйма дел, — гудел в трубку управляющий. — Просто головы не поднять! Никак к вам не успеваю.
— Степан Григорьевич, — исчерпав все имеющиеся в его распоряжении доводы, вспыхнул Пантюхов, — я вас вызвал из Москвы не в качестве ревизора подведомственной вам организации! Для этого выбирайте, пожалуйста, другое время. В последний раз убедительно прошу прибыть ко мне не позже шестнадцати ноль-ноль. В противном случае я вынужден буду обеспечить ваш привод!
Угроза насильственного привода в милицию, видимо, отрезвила управляющего. В четыре часа он все же соизволил объявиться.
И снова в присутствии Ветрова и Курганова Пантюхов задавал Степану Григорьевичу вчерашние вопросы и получал на них те же ответы.
Через полчаса такой «работы» капитан незаметно кивнул Курганову: пора было начинать атаку в лоб. Еще накануне они втроем разработали схему перекрестного допроса и заранее распределили между собой роли.
— Извините, пожалуйста, Степан Григорьевич, — откашлялся где-то успевший застудить горло Курганов.
Филиппов, чуть повернувшись к нему, вопросительно приподнял густые брови.
— Вы упорно не хотите признавать дачу Боровцом взяток должностным лицам. А как же вы сами?
— Что сам? — встрепенулся Филиппов. Высокомерный взгляд его широко посаженных глаз внезапно сменился тревожным удивлением.
— Не приходилось ли вам получать от начальника спецмонтажного управления какие-либо материальные ценности или деньги? — не спеша дотягивал до точки Курганов.
— Да вы что?! — Степан Григорьевич резко приподнялся. — Вы в своем уме?! — он оглянулся на Пантюхова. — Прошу не забываться! В конце концов и в милиции нужно отдавать себе отчет, с кем имеешь дело.
— Мы отдаем, — холодно заметил Леонид Тимофеевич. — Мы полностью отдаем себе отчет в своих действиях. Сядьте, пожалуйста.
— Неслыханная наглость! — управляющий гневно опустился на стул. — Вы думаете, на вас нет управы. Не беспокойтесь, найдется.
— А мы и не беспокоимся, — с трудом сдерживаясь, Пантюхов выдвинул ящик стола, вынул из него папку. — Григорий Павлович, — он передал папку Ветрову, — поясните, пожалуйста, Степану Григорьевичу, что нас интересует.
— Нас интересует, — старший лейтенант перелистнул несколько страниц. — Не передавал ли, например, вам, — Ветров внимательно посмотрел на управляющего, — гражданин Боровец меховой костюм? А если передавал, то когда и как?
Что-то дрогнуло в напряженной, чуть наклоненной вперед фигуре Филиппова. Вроде бы все осталось по-прежнему, только чуть ссутулились плечи да слегка потускнел еще секунду назад такой острый, направленный в упор на следователя взгляд.
— Какой еще костюм? — фыркнул Филиппов.
— А плиту газовую, трехконфорную вы получали от спецуправления, — словно не замечая реплики управляющего, продолжал Ветров, — стоимостью сто пятьдесят восемь рублей, отправленную из города Янгиюля Ташкентской области, — добавил он, заглянув в папку.
— Еще что придумаете? — налился краской Степан Григорьевич.
— А еще... — Пантюхов взял папку у Ветрова, — золотые часы, белую нейлоновую рубашку, ондатровую шапку, которые, по утверждению Боровца, достались вам от него. Да, еще сто одиннадцать килограммов краски, — спохватился капитан. — Пожалуйста, удостоверьтесь, — Пантюхов протянул Степану Григорьевичу показания начальника спецмонтажного управления. — Написано Боровцом лично и даты проставлены. Плита отправлена три года назад в сентябре. Костюм меховой — зимой. Рубашку и шапку вы получили на год позже, летом. Ну а часы золотые...