— Но у нас же на руках факты, товарищ генерал! — вспыхнул Григорий Павлович.
— Какие факты? — хмыкнул Воронов. — Телевизор за полтыщи и тот под вопросом. Жидковатая улика для такого уровня.
— А как же Ленин? — чуть не задохнулся от волнения Григорий Павлович. — Он ведь, когда стал свидетелем дорожного происшествия, выговор сделал кому следует за то, что его не посмели допросить.
— Ну знаешь ли! — генерал снизу вверх хитровато взглянул на Ветрова. — Такой, как Ленин, и был-то единственный человек за всю историю. Сравнил тоже! И вообще, друзья, — его покрытое мелкими оспинками лицо приняло благодушное выражение, — не раздувайте вы кадило из ничего. Не высасывайте проблемы из пальца. Доведите хотя бы до ума то, что у вас стопроцентно на сегодняшний день подтверждается. Понимаете — стопроцентно. А министры... бог с ними. Пусть они пока поработают.
Глава 32
В невеселом настроении застал своих подчиненных прилетевший в столицу в среду после полудня Пантюхов.
— Значит, благодетели Филиппова уже засуетились, — подытожил он рассказ Ветрова о последних событиях. — Добро! Они нам в лоб, а мы им в ответ — по ребрам. Когда у нас прибывает вечерний рейс из Новосибирска?
Уточнив время прибытия управляющего союзным трестом в Москву, Леонид Тимофеевич не стал терять ни минуты. Чемоданы с папками дела Боровца и магнитофонными записями допросов начальника спецмонтажного управления и Филиппова он передал для изучения сотруднику Главного следственного управления, которому генерал Воронов поручил просмотреть все материалы. А сам вместе с Ветровым, Карташовым и приданным им в помощь московским лейтенантом стал готовиться к встрече Степана Григорьевича.
До прибытия самолета из Новосибирска еще оставалось время, и они успели допросить личного шофера управляющего Костетова. Практически он был чуть ли не единственным человеком, который мог видеть, как передавал Боровец взятки Филиппову.
Мог видеть, а мог и не видеть. В таких делах, как правило, свидетелей не зовут. Но по показаниям начальника спецмонтажного управления выходило, что шофер несколько раз присутствовал при передаче. Один раз, когда Боровец остановил их машину по дороге из треста домой (Филиппов тогда находился в отпуске). И во второй раз во время поездки Филиппова и Боровца по южному участку газопроводной трассы. После обеда в тбилисском ресторане «Иверия».
В обоих случаях, судя по его показаниям, Боровец передавал деньги управляющему прямо возле машин на глазах Костетова.
Пантюхов не слишком надеялся, что шофер вспомнит такие «детали». За Костетовым и еще кое-что имелось: получение денежных переводов от спецмонтажного управления в виде так называемых премий, доставка на дом привезенного из Новосибирска телевизора заместителю министра Хмельнову. Да мало ли что еще мог сообщить о своем хозяине личный шофер.
Хозяина застали дома. Открыв дверь, Костетов — крепкий, среднего роста, лет сорока с небольшим мужчина — долго вертел в руках и разглядывал ордер на обыск. Из-за его плеча с ужасом глядела на сотрудников и понятых беленькая пухленькая женщина, вероятно, жена.
Когда сотрудники милиции предложили Валентину Петровичу еще до начала обыска, добровольно, выдать имеющиеся у него незаконно присвоенные деньги или какие-либо другие ценности — жена, охнув, закрыла лицо ладонями. Костетов только пожал плечами.
В левом кармане осеннего пальто, висевшего в шифоньере, обнаружили двести рублей наличными, а в нижнем ящике платяного шкафа под простынями нашли совершенно чистые, завернутые в бумагу бланки приходных кассовых ордеров со всеми необходимыми трестовскими печатями. Костетов принялся оправдываться.
— Запамятовал, знаете ли, ей-богу, запамятовал, — постукивал он себя по покрытой мелкими, черными как смоль кудряшками, голове. — Были ведь у меня там действительно деньги и ордера эти. Только... почему они ворованные? Это неправда.
Дальше их с женой допрашивали уже порознь.
Как и предполагал Пантюхов, шофер ничего не сказал о взятках. Встречали Боровца по дороге из треста? Верно — встречали. И в ресторане в Тбилиси обедали. Но чтобы Василий Иванович деньги Степану Григорьевичу передавал — такого не помню, — не слишком твердо, но упрямо повторял шофер.
Зато получение «премиальных» переводов от спецмонтажного управления Валентин Петрович признал абсолютно безоговорочно.
— Боровец высылал, а я не отказывался. Правда, жене про эти деньги не говорил.