Приложив руку к глазам, управляющий, вероятно, пытался отыскать взглядом в белесоватой, заполненной кружащимися снежинками, пелене свою служебную машину. Кто-то тронул его за рукав. От неожиданности управляющий вздрогнул.
— Карета подана — прошу. — Филиппов потерял дар речи. Пантюхов указывал на подогнанную почти к трапу самолета темно-вишневую «Волгу».
— В... в... вы здесь! — с трудом оправился от шока Степан Григорьевич. — Но я же свободен. Меня прокурор освободил.
— Успокойтесь, — взял управляющего под руку Леонид Тимофеевич. — Вы же видите — я без наручников. Всего лишь небольшая формальность.
В машине Степан Григорьевич пришел в себя.
— Учтите — мы не в Сибири! — выкрикивал он в лицо Пантюхова. — Ваши штучки здесь не пройдут. Вблизи Кремля отступление от закона не останется безнаказанным! — Степан Григорьевич сделал многозначительную паузу.
— Мы уже успели это почувствовать, — в тон Филиппову вставил Пантюхов. — Товарищ Хмельнов проявляет большую озабоченность вашей судьбой. Вы ведь об этом хотели сказать?
Управляющий собрался было ответить, но лишь беззвучно пошевелил губами.
На допросе управляющий не сказал ничего нового. По-прежнему отрицал получение взяток.
— И газовую плиту я приобрел в садоводческом кооперативе, — распаляясь все больше и больше, твердил он свое.
— Вы же грамотный человек, — урезонивал его Леонид Тимофеевич. — Ваша жена говорит, что ей не известно, где вы достали плиту, а личный шофер утверждает, что плита поступила из спецмонтажного управления, как вы считаете — можем мы верить вашим показаниям?
— Я не могу отвечать за шофера, я отвечаю за себя, — прикрывая свое смущение громким кашлем, упорствовал Филиппов. — К тому же, я простудился в дороге. Скверно себя чувствую и прошу дать мне отдохнуть.
Леонид Тимофеевич подал управляющему протокол для подписи.
На следующий день в Москву прибыл полковник Соколов. Он принял самое деятельное участие в том, чтобы Главное следственное управление дало добро на выход Пантюхова в союзную прокуратуру. Мнения в Главном следственном управлении по этому поводу разделились. Майор Фомин, которому генерал Воронов поручил изучить все материалы по делу Боровца и дать свое заключение, был склонен поддерживать Пантюхова. Но генерал не одобрял идею ареста управляющего.
— Он же ничего, кроме паршивых меховых костюмов, практически не признал! А вы к генеральному прокурору прорываетесь. За две спецовки управляющего союзным трестом хотите в каталажку упрятать! Не жирно ли, братцы? Если с такой меркой подходить к людям, можно нанести серьезный урон нашим лучшим руководящим кадрам. Нельзя забывать, что речь идет о руководителе союзного масштаба.
— Но, товарищ генерал! — поморщился Фомин. — Мы же не только бумаги просмотрели. Мы и магнитофонные записи прослушали. Не чисто тут.
— Сегодня вечером приезжает жена управляющего, — глядя через плечо генерала, тяжело выдохнул Пантюхов. — Завтра — вызванный из армии сын. А Филиппов дома! И каждый лишний час его общения с ними, да и не только с ними, погубит не один месяц нашей работы!
— Прямо-таки месяцы работы пропадут? — в раздумье скрестил на животе коротковатые руки Петр Ефимович. — Страсти-то какие!
— Я полностью поддерживаю Пантюхова! — вмешался полковник Соколов. — Он более полугода работает над этим делом, и ему виднее то, что трудно сразу ухватить со стороны. А медлить, действительно, опасно.
Заступничество Бориса Александровича возымело свое действие. Нехотя и не сразу, но генерал сдался.
— Поймите и вы меня, братцы, — изрек он напоследок. — Я ведь в здешней конторе не самый главный — тоже под началом хожу. Ну да уж если так приспичило, — он еще раз взглянул на нахохлившегося Пантюхова, — пусть ваш Пинкертон идет в союзную. Но свое мнение об аресте Филиппова я оставляю при себе.
— Значит, так, — выйдя от генерала, заторопился Леонид Тимофеевич. — Ты, Гриша, бери Карташова и займитесь сегодня сотрудниками треста! Опросите тех, кто может представлять для нас интерес. Кого успеете. И, если получится, побеседуйте с товарищем из министерства.
— С каким? — насторожился Ветров. — Хмельнов с нами разговаривать не будет.
— Да нет, вы не поняли, — возразил Пантюхов. — Хмельнова надо бить из дальнобойных орудий. Возьмем пока фигуру попроще. Помните начальника отдела диспетчерского управления министерства Ларионова?
— Того самого, которому Боровец полтысячи через Филиппова передавал, да управляющий, будто бы, их прикарманил? — вспомнил Ветров.
— Точно! — подтвердил Леонид Тимофеевич. — Переговорите с ним — был ли, не был такой случай. И вот еще что, — Пантюхов потер лоб, стараясь, видимо, не упустить из виду чего-то важного. — Если допросы выявят что-нибудь новое, звоните Филиппову, вызывайте на допрос. Нельзя сейчас надолго оставлять его без присмотра. А я прямиком в прокуратуру, пока Воронов не передумал. Всё поняли? — переспросил капитан Ветрова.