— Так точно! — откликнулся тот.
— Тогда — вперед и по коням.
— Одну секунду, товарищ Пантюхов, — окликнул начавшего было спускаться по лестнице Леонида Тимофеевича только что вышедший от генерала Соколов.
— Бумагу в союзную прокуратуру с ходатайством о рассмотрении вашего вопроса я вам уже подписал, — Борис Александрович тронул капитана за локоть, и они пошли рядом. — Если нужно, я готов прямо сейчас отправиться туда с вами! Но... — Соколов взялся рукой за перила, — мне кажется, что сегодня они только-только смогут хотя бы прикидочно ознакомиться с наиболее важными материалами дела.
— Конечно, товарищ полковник! — согласно кивнул Пантюхов. — Ведь и здесь, в следственном управлении, тоже сперва документы изучали, — глядя на Соколова, Леонид Тимофеевич догадывался, что разговор с генералом наедине был не из легких.
«А я остаюсь при своем мнении!» — генерал подчеркнул это не зря. Таких, идущих вразрез с его собственным, «своих мнений» за спиной Пантюхова набралось уже достаточно. «Свое мнение» подполковника Ярцева, «свое мнение» областной прокуратуры, теперь вот — генеральское «свое мнение». И суть у всех них одна: похоронить дело. Не трогать верхушки могучих сосен. Слегка, для отвода глаз, попинать корневища. Припугнуть для острастки (чтоб наперед был умнее) проштрафившегося Боровца. Да и покончить с миром: и воры наказаны, и честь соблюдена.
«Вам что, людей для арестов в Сибири не хватает, за москвичей взялись?» — последнее, что успел услышать Пантюхов, когда закрывал за собой дверь генеральского кабинета. Можно представить, как продолжался разговор Воронова и Соколова с глазу на глаз. Вон у Бориса Александровича даже розовые пятна на скулах. Но не отступается.
— Сегодня, товарищ полковник, вам идти со мной в прокуратуру СССР не стоит, — продолжил свою мысль Пантюхов. — А вот когда речь пойдет о непосредственном подписании санкции на арест Филиппова, тогда, пожалуй...
— Ну смотри, — слегка обнял капитана за плечи Борис Александрович. — Как понадоблюсь, сообщи.
Глава 33
В союзной прокуратуре, как и предполагал Пантюхов, все началось с предварительного изучения дела. Сотрудник следственного отдела прокуратуры Николай Игнатьевич Новоселов отправился вместе с ним в Главное следственное управление и там с помощью капитана ознакомился со всем, с чем было можно ознакомиться за столь короткий срок.
«Да я действительно несколько раз получал от начальника спецмонтажного управления различные денежные суммы, — довольно отчетливо слышался из динамика несколько напряженный голос управляющего союзным трестом. — Но только не такие крупные, как он назвал. В общей сложности не более тысячи рублей», — уточнял Филиппов.
Новоселов слушал внимательно.
— А после, значит, от всего отказался? — поинтересовался он у Пантюхова.
— Наотрез, — открыл ему нужную страницу показаний Филиппова Пантюхов.
— Да... — Николай Игнатьевич машинально перевернул еще несколько страниц. — Похоже, прохвост тот еще.
— Вот и я говорю! — оживился Леонид Тимофеевич. — Рассказываю, доказываю, показываю, где только могу, а мне не могут поверить.
— Не могут или не хотят? — не очень громко произнес Новоселов. — Есть небольшая разница.
— Что вы сказали? — переспросил, не расслышав, Пантюхов.
— Я говорю, в наши годы — мы ведь с вами примерно одного возраста — некоторые вещи уже нельзя понимать буквально. Кое о чем можно и догадываться, — теребя рукой жесткий подбородок, пояснил Новоселов.
Пантюхову не понравилась тень безнадежности, мелькнувшая при этом на его прочерченном двумя глубокими носогубными складками лице.
— И каков же ваш вывод? — Леонид Тимофеевич выключил уже не нужный магнитофон.
— Вывод один — буду докладывать высокому начальству! А уж что решат — предсказать не берусь. — Николай Игнатьевич с сожалением развел руками. — Нынче уже совсем поздно, а завтра жду вас в прокуратуре. Основные материалы прихватите с собой. — Новоселов ненадолго о чем-то задумался. — Вопрос не из легких. Все зависит от точки зрения. А она у всех разная, как вы знаете. И так и сяк повернуть можно. И доводы соответствующие найти. Но — будем надеяться! — Николай Игнатьевич поднялся. — Ищущий да обрящет.