Бывший полковник шлепнул голыми пятками, будто на ногах его красовались щегольские сапоги со шпорами, резко кивнул головой — он был ревностным почитателем и хранителем офицерских традиций.
— Полковник Цветков, — пояснил Кондратович, — до последнего времени был управляющим делами большевистского комиссариата внутренних дел!
Зайцев вздрогнул, отшатнулся, судорожно вцепился в браунинг. «Ряженые» и генерал расхохотались.
— Спокойно, Иван Матвеич!.. Не надо эмоций и бессмысленной стрельбы по своим. Полковник Цветков... хм... надежный борец против товарищей пролетариев!
Гость смахнул со лба бисеринки пота, шумно вздохнул.
— Фу, черт!.. Этак и до смерти напугать ничего не стоит.
— Замечание учтем, — продолжал краснобайствовать Кондратович. — Соберитесь с мужеством и познакомьтесь с подполковником Блаватским Григорием Васильевичем. В былые времена — старший адъютант штаба Туркестанского военного округа. Теперь же он ведает вооружением в Военном комиссариате совдеповской Туркреспублики... Ха-ха-ха!..
— Вы, я вижу, времени не теряли, — тоже смеясь, заметил Зайцев.
— Стараемся. А теперь, господа, прошу на свежий воздух. Пожалуйте закусить, что бог послал в честь дорогого гостя. Единственная просьба — разговаривать вполголоса. Так... на всякий случай.
«Бог послал» в честь нового члена руководящего ядра ТВО изумительный люля-кебаб и тандыр-кебаб, куриную шурпу, острые, терпкие восточные салаты и даже зернистую икорку. Из питейного — кахетинское, шато-икем, различные марки французского коньяка...
Когда совсем стемнело, Туляган принес и поставил между тарелок большую керосиновую лампу с искусно расписанной фарфоровой колбой и зеленым абажуром. Над виноградниками, над хаузом витали крохотными упырями летучие мыши.
Насытившись, вместо кофе принялись по местному обычаю за зеленый чай.
Кондратович начал сообщение:
— Милейший Иван Матвеич. Краткие сведения об организации, усилиями коей вы в настоящий момент сидите в кругу друзей, а не чистите картошку для арестантской кухни. Зародилась она весной сего года, когда из Петрограда приехал генерал Джунковский. Он разыскал здесь бывшего члена Туркестанского военно-промышленного комитета, горного инженера Назарова Павла Семеновича. Человек этот типичный шпак, не имеющий никакого отношения к военной службе. Однако у Назарова огромные связи как в России, так и за границей.
Кондратович на минуту умолк, выразительно посмотрел на Корнилова, успевшего уже хлопнуть подряд три рюмки коньяку.
— Евгений Петрович Джунковский, надо сказать, ловкая штучка. Смышлен, образован, свободно владеет английским языком. В свое время служил в Генеральном штабе и, если не ошибаюсь, значился в управлении по связям с иностранными военными миссиями. Был коротко принят в английском посольстве, аккредитованном в Петрограде. В начале февраля в посольстве Джунковскому дали понять о предполагаемой посылке в Ташкент английского представительства. Об этом знаменательном и многообещающем факте генерал Джунковский поведал Павлу Семеновичу Назарову. Ну, а шпак сущая каналья. Вмиг смекнул что к чему. Быстренько ко мне, так, мол, и так, надо ковать железо, пока оно горячо, создать организацию для борьбы против товарищей пролетариев!.. — Генерал осекся и, нервно дергая щекой, обратился к Корнилову: — Петр Георгиевич, милль пардон, но вы же за обедом прикончили целую бутылку коньяку единолично. А сейчас и вторая уже полупустая...
— Ничего, — пробурчал Корнилов. — Выдюжу.
— Как бы вам не опьянеть. Вы уже и сопеть начали. Дурной признак.
— Не извольте беспокоиться, вашпревство, — невнятно выдохнул Корнилов. — Я вовсе не пьян. Я всего лишь под шафе-с. Что, я какой-нибудь хам, большевик?.. Ик-ик-ик, — заикал подгулявший вояка, на всякий случай ближе придвигая к себе бутылку. — Меру-с знаем-с... С кадетских времен-с!.. Я не хам! — заорал он вдруг страшным голосом. — А его ик!.. Ик-ик-ик-ператорского величества полковник и кавалер!.. — Корнилов проглотил еще рюмку и тут же умолк, осоловел.
Кондратович пожевал губами и продолжал, вроде бы ничего особенного не произошло:
— Я говорю Назарову: «Желающих бороться против большевиков хватает. Но для борьбы нужно оружие, нужны деньги. Большие деньги». Пройдоха шпак отвечает с азартом: «Деньги — моя забота. Дадим, сколько потребуется. Будут деньги — будет оружие. Вы только организацию создайте. Пусть англичане убедятся, что ваша военная организация не блеф, не мыльный пузырь, а реальная сила!»