–Паршивая идея, – отозвалась Моргана. – Во-первых, шумиха усилится. Во-вторых, это подрывает все законы. Совершай преступления, предавай, неважно – если ты хорошо владеешь мечом, ты выживешь и будешь оправдан.
–Некоторые говорят, что бог сам указывает виновника, – заметил Марсер.
Моргана огрызнулась:
–Если бог будет указывать виновника каждый раз, у него не останется времени на другие дела!
Мелеагант не сдержал улыбки. За этими двумя ему нравилось наблюдать.
Мэтт не стал спорить.
–А если принять его предложение? – Уриен подал голос. – Ну, дать ему смертельное поручение?
–Какое? – ехидно поинтересовалась Моргана.
Уриен хотел сказать: «быть твоей горничной», но спохватился, что говорит со своей женой, которую, кстати, очень любит, и с которой нашёл общий язык, и промолчал.
–И кто его будет контролировать? – Мелеагант зашёл с другого бока. – Кто проконтролирует исполнение поручения, и то, чтобы Пеллиас не сбежал, не сошёлся с врагом?
Уриен промолчал опять. Он был другом Мелеаганта и мужем Морганы – то есть, был очень крепко связан с двумя чертями-интриганами, и всё-таки не был расположен к интригам. Он бы с удовольствием провёл это утро на королевской конюшне, самостоятельно вычёсывая гриву своей любимой Моренго, или обошёл бы восточную дозорную стену, переговариваясь с подзамерзшими, но утренне-счастливыми от скорой смены стражниками. Или, ещё лучше, посетил бы дозорную башню и посмотрел бы на то, как медленно и неохотно сползает рассветная хмарь, как медленно всходит солнце, касаясь витражных стёкол замка…
–А у нас вообще есть смертельное поручение? – спросил Мэтт, – не от корысти. А от любопытства спрашиваю.
–Да найдём! – отмахнулась Моргана, щёки её раскраснелись. Она прикладывалась к вину, привыкнув давно к тому, что вино сопровождает её жизнь вернее любой правильной мысли. – Вопрос в том, как это устроить.
–Давайте по порядку, – предложил Мелеагант. – Итак, граф Бэйли сообщил о том, что сэр Пеллиас вступил в сговор с саксонским наёмником.
–Вилами по воде, – вздохнула Моргана. – Какой-то саксонский наёмник. Какой-то сговор… ничего конкретного. Даже описать его граф Бэйли не может.
–Потому что ложь! – вспыхнул Уриен, – он просто сводит личные счёты.
Теперь спросил уже сам Мелеагант:
–Ручаешься?
Граф Уриен Мори мог поручиться за Моргану, Мелеаганта и даже Ланселота. Мог поручиться за себя и даже не пожалеть о поражении и смерти, если ошибётся – лучше даже и не жить, если настолько не сумел разобраться в близких людях. Но в незнакомом, не близком, пусть и отчаянно храбром рыцаре? Да, Уриен Мори делил с ним лошадь и похлёбку, да. Было как-то паршиво настолько, что Мори лихорадило и тогда Пеллиас отдал ему свой плащ. Это была особенная военная выручка. Не задумываясь, Пеллиас и Мори сражались рядом и верили друг другу, а в мире?..
Знал ли Уриен Пеллиаса в мире?
–Нет, – глухо признал Уриен.
Моргана что-то почувствовала и едва заметно коснулась его руки. Обычно от неё лишней ласки и не допросишься, а тут сама! – видимо, у него и впрямь было что-то на лице такое, что даже её встряхнуло.
–Ну хорошо, – Ланселот вступил, перебивая неловкую тишину, – если Пеллиас и вступил в сговор, то зачем? Ему мало земель? Денег? Власти?
Теперь промолчал уже Мелеагант. он знал, что когда человеку не хватает хлеба, человек уходит в гнев и может взять оружие. Потом, если ему не хватает денег, но есть хлеб, он тоже берётся за оружие. Но знал он и то. Что даже если у человека есть всё, но всё равно будет нуждаться в чём-то: в войне, в оружии, в гневе, в протесте. Человек не бывает доволен.
–Я ещё раз повторяю про пытки, – прошелестела Моргана. – Это не богоугодно, господин священник, но только так…
–Моргана! – Мелеагант прикрикнул на неё, – уймись! Пытки – последнее оружие. И потом – пытки для знати – это шум, подлость и обличение, недоверие, всей знати! Как ты не можешь…
Он осёкся. Моргана была его советницей, но он хорошо знал по опыту, что с Морганой лучше не связываться и лучше не иметь её во врагах. Из неё преданный друг – разобьётся в лепешку, но сделает, если будет верить, но она же и отомстит, себя не жалея, если увидит врага.