А Мелеагант был близок к этому. Моргана не была при знати с детства, не впитала те понятия, что он впитал с детских лет. Она скиталась, скрывалась, промышляла явно незаконно все годы, пока не пришла к знакомству с ним, а после – со своим сводным братом.
И в это он её ткнул.
Ни Ланселот, ни Уриен этого не заметили. Заметила Моргана, но, удивление, она не возмутилась, не ответила едко, а только кивнула:
–Ты прав, мой король.
–Возьми свинины, она удалась, – посоветовал Мелеагант, пододвигая к ней тарелку. Это был его тихий жест перемирия.
Она взяла, похвалила.
Это была мелочь для троих из присутствующих, но двое знали – за этой мелочью маленькая тайна. Не враждовать им надо. В былые годы Моргана бы вспылила. В былые годы и Мелеагант бы договорил. Но теперь иное время. Теперь они научились мириться до разгорающейся ссоры.
–Так что делать? – спросил Уриен. – Прощаем? Казним? Ссоримся?
–Казнить обоих? – предложил Мэтт. Он говорил с откровенной ехидцей. И ещё – кажется, ему тоже хватит вина. – Если есть искушение, надо отсечь его к чёрту!
Моргана с интересом взглянула на него:
–На-аш человек!
–Не порть человека, – попросил Уриен. – Святой отец, вы бы закусили.
Святой отец оказался покладистым. Он покорно принялся за тыкву.
–А если установить слежку? – спросил Ланселот. – То есть, отпустить Пеллиаса и следить за ним. Если он выйдет на контакт с врагом, тут всё понятно: хватаем, в тюрьму и казнь. А если нет – лжесвидетельство Бэйли!
Все притихли. Даже Мэтт перестал есть и абсолютно трезво и разумно посмотрел на Ланселота.
–Это подходит, – признал Мелеагант. – Слово против слова – это слепота. А здесь будет факт. Наш факт.
–Возражаю, – Моргана качнула головой. – Во-первых, всегда можно сменить способ связи. Во-вторых, можно связаться так, что мы и не заметим. В-третьих, это могло быть разовым соглашением. В-чётвёртых, он может стать осторожнее.
–Бога ради, а если он не преступник? – У Уриена снова прорвалось возмущение.
–Оговор возможен, – неохотно признала Моргана, - но всегда есть поганое «а вдруг?» а вдруг правда он – предатель? Я не верю людям.
–Давайте отошлем его? – предложил Ланселот. – на дальние заставы? Там, где компания болото, куст брусники и кулик. И если там он найдёт саксонца, выкопает его где-нибудь, тонам его уже надо будет наградить.
Мэтт захохотал:
–Простите, простите! Я просто представляю: сидит Пеллиас посреди болота, в обнимку с куликом и ест забродившие ягоды брусники…
Сдержанно улыбнулись и остальные.
–Это хорошее предложение, – сказала Моргана. – Не надо никого казнить, пытать, так мы выразим своё недоверие Пеллиасу, и так не оскорбим…не сильно оскорбим его род.
–Тогда надо в должности понизить и кого-то из Бэйли, – Мелеагант сделал ей знак, Моргана торопливо записала.
–Зачем? – не понял Уриен. Он впитал все игрища знати с детством, но не разбирался в них и сейчас. Ему как-то повезло остаться более честным человеком, чем его близкие.
–Подождите! – Мэтт вдруг высунулся из кубка. – А если и впрямь…смертельное задание?
–Мы же это уже обсуждали! – это уже отреагировала Моргана. У неё висели дела, выходили сроки писем, которые она сама же себе установила, её внимания ждали уже документы, и сейчас, когда нашлось вроде бы решение, этот священник…
–Говори, – разрешил Мелеагант. у него также было много дел – как минимум два заседания ждали его решения по делу Пеллиаса, ещё надо принять казначея, делегацию из города, и опять же – бумаги, указы и всё прочее, что требовало его вмешательства.
Но он научился терпеть людей. Научился справляться с раздражением, потому что правил людьми. В этом плане он обошёл Моргану.
–Мы говорили, – повторила Моргана, но откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди. Она с неприязнью смотрела на Мэтта, словно не позволяла ему забыть, что он отнимает драгоценное время у всех, и если сам ничем не занят, это ещё не повод…
Впрочем, знала она прекрасно – Мэтт занят. Он занят по-своему, по сравнению с ней, по-мелкому, но занят. Его ждут исповеди, его ждут люди, и его ждут камни, которые он сам таскал с парой послушников и добровольцами, расчищая давно заброшенную каменистую гладкую площадку за недавно восстановленной часовней. Там Мэтт порывался сделать свой лазарет, под знамением креста для прокажённых, которым нет уже места на земле.