–Только чтоб не ползла проказа по замку, – пригрозил Мелеагант, но разрешение дал. Забота о народе – это хорошо. Забота о самых ничтожных, заблудших, павших – это прекрасно. У него самого не хватало времени ещё на это. а Мэтт брался добровольно.
–Давайте пошлём обоих! – просиял Мэтт.
–Мы сейчас тебя пошлём, - пообещала Моргана.
Мэтт не обиделся:
–Графа Бэйли и сэра Пеллиаса пошлём на смертельное задание. Скажем, что не можем выбрать кто из них прав, и полагаемся на волю господа. Скажем, что они должны беречь друг друга.
–Они друг друга и убьют, – предостерёг Ланселот. – Слова – это слова, им не место за пределами замка. Слова не правят среди людей с оружием и гнева.
Мэтт примолк. В его картине это складывалось безупречно. Идут двое – доносчик и возможный предатель. Один точно виновен. Идут выполнять задание для королевства. В пути – разбираются. И либо устанавливается истина, либо возвращаются они друзьями.
Либо не возвращаются оба.
Мэтт отвык от реального мира. Мира, за гранью бедняков. Нет, он был там, но глаза его были уже не теми. Он не видел ясно, так как имел уже кусок хорошего белого хлеба, всегда свежее масло, горячую воду и чистые одежды. Он уже забыл, что люди могут быть в таком гневе, что не погнушаются убийством. Забыл о подлости, которая есть не где-то там, а есть здесь. он вёл людей к светлому и хорошему, но забыл, что все люди разные, и есть среди них и те, кто не услышит его слов, и кто ради выживания, не желая обнажить себя доносчиком или предателем, покусится на жизнь.
Моргане стало жаль Мэтта. Предложение его имело бы ценность, если бы оба были невиновны. Или, если бы речь шла о произошедшем в идеальном мире. Но они жили в мире, где были живые люди, а не выхолощенные в фантазиях.
И всё же – Моргане захотелось сказать слово утешения:
–Мы запомним эту идею, Мэтт.
Мелеагант поперхнулся. Всё-таки Моргана изменилась прямо на его памяти. Он помнил её непримиримой, а сейчас видел утешающей. Боги, сколько же прошло времени с их первой встречи, как же изменились расклады их судеб.
–Обязательно запомним, – подбодрил Ланселот. А Уриен просто кивнул: ему идея пришлась по вкусу, в ней звучала любимая им суровость. Та самая, истинно рыцарская, где воины гнались за остротой и лёгкостью меча, а не за уложенной камнями рукоятью; где мясная и хлебная похлёбка были желанным блюдом и на пирах; где сон под открытым небом был желаннее постели…
Уриен уже не заставал этого мира. Но много читал. И мальчишеское отозвалось в нём. Смешно, конечно. У него уже появилась первая наметка седины в чёрных волосах (появится тут, с такой-то жизнью, среди таких-то людей!), а всё туда же, в сказания!
–Словом, решено, – кашлянул Мелеагант, вырывая всех в реальность. – Моргана, запиши. Ну, в начале как обычно, от власти, по решению…кого я учу?
Мелеагант усмехнулся сам себе.
Моргана уже бойко писала.
–Приговорить сэра Арнорда Пеллиаса к ссылке в… м, Ланселот?
–Северную пограничную заставу, в распоряжение сэра Крэйга, – Ланселот отозвался с готовностью. – Там как раз и болота, и брусника.
–И кулик? – спросил повеселевший Мэтт.
–А то! – Ланселот сверкнул глазами. – Всё есть.
–Да-да…– рассеянно подтвердил Мелеагант, – Моргана, записала? Так, в распоряжение сэра Крэйга, сроком на один год, начиная с дня прибытия.
–Год? – выдохнул Уриен с каким-то облегчением. Он боялся бессрочной ссылки. Почему-то ему казалось, что его совесть взбунтуется от этого. Но год – что ж, это неплохо. Да, место суровое, но почитай – отдых.
–Год, – подтвердил Мелеагант. – Дата, моё имя и передай мне на подпись.
Моргана подчинилась.
–Второй указ. Начало такое же…так, кого снимаем из Бэйли?
Ланселот, Уриен и Мэтт перешли к еде и напиткам. Теперь они имели на это право. Это уже стихия Морганы решить кого снять, кого понизить.
–Как насчёт Хенсли? – предложила Моргана. – Градостроитель.