В дверь постучали, и вошёл Ямадзаки. Он сообщил, что Боку чудит и уже облевал всю палату.
— Прямо не знаю, как и быть, — сказал Тикаки, показывая пальцем на Оту. — Этот тоже опять не в себе.
— Ну и дела. — Ямадзаки бросил взгляд на Оту. — Сплошные чокнутые. Да, кстати, главврач снова вам звонил. На этот раз лично. Похоже, дело весьма срочное.
Заключение о состоянии больного
Подсудимая Нацуё Симура
Диагноз: кататимная амнезия.
Дополнение
У подсудимой на фоне острого душевного разлада, ставшего следствием совершённого ею преступления, развилась психогенная реакция. В настоящее время у неё наблюдается полное исчезновение из памяти всего, связанного с преступлением; подобное явление встречается довольно часто и носит название кататимной амнезии. В результате погружения в гипнотическое состояние память была полностью восстановлена, но, после того как больная пришла в себя, симптомы появились снова. Таким образом, амнезия, которая наблюдается у данной больной, поддаётся лечению, а следовательно не является следствием повреждения мозговых тканей.
13 февраля 196… года
Медсанчасть Токийской тюрьмы
Офицер медицинской службы Киитиро Тикаки
— Согласно вашему заключению, — сказал главврач, — Симура не помнила, что с ней произошло. Правильно?
— Да, — с вызовом ответил Тикаки. Услышав это «правильно», произнесённое с особенным нажимом, он приготовился дать главврачу отпор. Но так и не решился, не совсем поняв, к чему тот ведёт.
— Так вот… — Главврач с усталым видом высвободил своё грузное тело из плена диванных подушек и расправил смявшийся халат. Халат был сильно накрахмален. — На суде Симура неожиданно заявила, что ничего не помнит о совершённом ею преступлении, это показалось судье подозрительным, и он запросил медицинское заключение. Если она больна…
— Но дело ведь вовсе не в этом, — не выдержал Тикаки, — а в том, что… — Тут главврач остановил его движением руки.
— А вы не допускаете, что она солгала? Ведь если человек ничего не помнит, значит, преступные действия совершены им в состоянии невменяемости, а это совсем другая статья. Вам не кажется, что она вполне могла солгать или симулировать потерю памяти?
— Нет, не кажется, — осторожно сказал Тикаки, стараясь говорить таким же тоном, как и главврач, — вялым и немного замедленным. До него вдруг дошло, что, горячась и возражая, он ничего не добьётся. — Поставив диагноз кататимная амнезия, то есть, по существу, признав, что больная не может себя контролировать, я исходил из того, что при погружении в гипнотическое состояние пробелы в памяти восстанавливались. При выходе же из гипнотического состояния память снова блокировалась на подсознательном уровне, и больная ничего не могла вспомнить.
— Теоретически мне всё это более или менее понятно, хотя я и не специалист. Я вовсе не ставлю под сомнение ваш диагноз, просто она как-то слишком неожиданно и слишком кстати всё забыла.
— Но с точки зрения психиатрии именно такие симптомы — внезапные и полные пробелы в памяти, возникающие после неприятных событий, — и являются основанием для диагноза — кататимная амнезия.
— И всё же меня не оставляет чувство, что она делает это нарочно.
— Да, но с другой стороны, демонстративность поведения — первый признак тюремного психоза, — авторитетно сказал Тикаки. За те полтора года, что он проработал в тюрьме, ему много раз приходилось сталкиваться с такими своеобразными пациентами, как Тёсукэ Ота; случаев тюремного психоза в его практике тоже было предостаточно, поэтому он уделял изучению этой области особое внимание. Профессор Абукава, прекрасно знакомый с проблемами влияния социальной депривации на развитие личности, часто давал ему копии работ отечественных и зарубежных специалистов, да Тикаки и сам, как только выдавалась свободная минутка, шёл в медицинскую библиотеку и читал старые журналы: и японские, и иностранные. В результате своих изысканий он установил, что тюремный психоз всегда связан с патологической симуляцией и одним из его основных признаков является умышленное преувеличение симптомов своего заболевания. Оказавшись в сложной и непривычной обстановке, человек ищет убежище в безумии. У таких пациентов, если рассматривать их состояние с точки зрения психиатрии, часто наблюдается псевдодементно-пуэрильный синдром, то есть впадение в детство, а иногда и синдром одичания. Стремление защитить себя влечёт за собой подсознательную аггравацию, то есть демонстративное преувеличение имеющихся симптомов.
— Значит, по-вашему, мы имеем такую картину, — продолжал главврач, — Нацуё Симура внезапно забыла всё, что связано с преступлением, и это является результатом возникновения у неё тюремного психоза. Так?
— Да.
— По-вашему, она действительно не могла абсолютно ничего вспомнить?
— Да.
— Странная тогда выходит история. — Главврач устремил на Тикаки взгляд своих тёмно-карих глаз, которые, казалось, были единственно живым элементом его лица, напоминавшего резиновую маску. — При таком раскладе непонятно, почему она покончила с собой. Ведь первое, что приходит в голову, — потому что её мучило раскаяние, но, судя по тому, что вы говорите, это невозможно, поскольку совершённое преступление полностью стёрлось из её памяти.
— Ну… — начал было Тикаки и тут же осёкся. Главврач нанёс ему удар в самое слабое место. Нельзя было связывать самоубийство Нацуё с тем, что она рассказала ему в гипнотическом состоянии.
— Ну так как? Выходит, амнезия у неё вовсе не была полной, она что-то такое смутно помнила, хотя и настаивала на том, что ничего не помнит?
— Как вам сказать… — Голос Тикаки утратил прежнюю уверенность, и всё же дух противоречия ещё не покинул его окончательно. — На тот момент, когда я её осматривал, а это было вчера, после обеда, её состояние может быть квалифицировано как полная амнезия.
— Как вы и написали в своём заключении. Однако в тот же день к вечеру она вдруг вспомнила всё, что с ней случилось, пришла в ужас и решила покончить с собой. Я не прав? Говорят, что Симура во время вечерней поверки плакала.
— Такую возможность тоже нельзя исключать.
— Значит, погружение в гипнотическое состояние способствовало восстановлению памяти, так?
— Не исключено. Ведь гипноз является довольно эффективным методом лечения.
— А раз так, то получается довольно-таки скверно. Выходит, вы, доктор, вылечили Симура и в результате она покончила с собой.
— Что? Какой вздор! — Тикаки невольно приподнялся. Да, ловко его заманили в ловушку. Ну и пусть. В конечном счёте главврач прав. Желание Нацуё Симура умереть вызывало у него сочувствие, и во время гипноза он мог невольно подтолкнуть её…
— Конечно, вздор. — Главврач нацепил на нос очки с толстенными линзами и, взяв в руки заключение, уставился в него. — Этого просто не может быть. Так как же мы поступим? Мне хотелось бы, чтобы вы ещё раз всё хорошенько обдумали. Если исходить из того, что Симура с самого начала симулировала амнезию, никаких вопросов не возникнет.