Мысли Нэнси вернулись к шефу. Ей стало любопытно, что произошло между ним и Мики. Джек Тобин сказал, что они много лет назад потеряли друг друга, но по выражению его лица она поняла: все было не так просто. Может, именно то давнее событие наполнило этого человека печалью и с тех пор он постоянно носил ее в себе. Но Нэнси не рассчитывала в ближайшее время получить ответ на свой вопрос. Джек Тобин закрыл глаза, уронил голову на столешницу темного красного дерева и уснул.
ГЛАВА 22
Джонни Тобин познакомился с Патрицией Мортон в песочнице, когда ему было три года. Они жили в одном доме, и их матери дружили. Летом почти каждый день женщины приводили детей в Центральный парк, разрешали играть в песочнице, а сами болтали.
В тот день, когда во время перемены Мэхони ударил Джимми, старшего брата Пат, в глаз, Джонни находился на школьной спортивной площадке. Билли и Джимми учились в третьем классе — на два года старше, чем Джонни и Пат. Билли стоял над Джимми и смеялся, а тот лежал на земле и плакал. Пат подошла и стукнула Билли прямо в нос. Когда тот упал, вскочила на него и продолжала колотить. Она дубасила обидчика до тех пор, пока учитель не оттащил ее, кричащую и размахивающую руками, в сторону. Девчонка была явно с характером.
Пат играла во все уличные виды спорта. Никому не приходило в голову выгонять ее из команды, потому что она девчонка. Она была не хуже, а то и лучше других. И ни у кого не хватило бы духу сказать ей, что она не умеет играть. Разве что у Мики, но тот всегда брал ее в свою команду. Трое были неразлучными друзьями до самых старших классов, когда у Пат неожиданно появилась «фигура» и «буфера» и она стала носить платья. С тех пор ребятам сделалось неудобно с ней гулять, но нельзя сказать, чтобы им вовсе не нравились произошедшие в ней перемены.
— Только пойми меня правильно, — повернулся Мики к Джонни, когда они однажды увидели, как Пат с застенчивым видом идет по улице. — Мне нравятся девчонки, особенно те, которые носят красивые платья и у которых большие титьки. Но я бы никогда не подумал, что Пат превратится в одну из них.
В этом, наверное, была причина, почему они разошлись в подростковом возрасте. Мальчишкам нравятся девчонки, и они не прочь с ними заигрывать. Но только не со своей Пат.
У Джека было странное пристрастие к поминкам и похоронам. Его бабушка с отцовской стороны происходила из семьи, где было тринадцать детей. И у Джека, когда он был еще маленьким, сложилось ощущение, что он чуть не каждые выходные ходил на поминки и похороны. Ирландские поминки — это собрание целого клана. И хотя на них проливалось много слез по усопшему, было также много объятий, поцелуев и смеха — прямо над открытым гробом. А после погребения родственники собирались за столом. Конечно, эти застолья не были такими же оживленными, как другие, которые устраивали его родители. Смех и выпивка перемежались слезами. Но в них было нечто особенное — ощущение теплоты и близости родных и друзей. Джонни был всем присутствующим либо кузеном, либо племянником — даже тем, кого едва знал. И от этого возникало неповторимое чувство единения.
Похороны Майка Келли были не похожи на прежние. Джонни не был связан с ним родственными узами. И какие бы тесные отношения ни поддерживал с его родственниками, за двадцать пять лет все улетучилось. Он предвидел холодный прием. Что это задруг, если двадцать пять лет не показывал носа? И понимал, к какому ответу на этот вопрос пришли родные Мики, если, конечно, об этом задумывались. Богатый, известный адвокат не станет общаться с бедняками. Против того, что он богатый и известный адвокат, возразить было трудно.
Тобин заметил ее, как только вошел в зал похоронного бюро Джона Мэхони. И даже после стольких лет сразу узнал в толпе. Она разговаривала с двумя мужчинами и улыбалась — губы быстро шевелились. Как только он узнал Пат, она повернула голову и ее глаза подобно радару перехватили его взгляд. Она извинилась и направилась в его сторону. А он невольно изучал ее, пока она приближалась. На расстоянии она казалась по-прежнему привлекательной — высокая, со спортивной фигурой, стройными ногами и красивыми буферами.
— Джонни! — Они обнялись, ион почувствовал, как от ее тепла у него перехватило дыхание. И в тот же миг обрадовался, что оказался дома. Наконец Пат разжала руки. — Так и знала, что ты приедешь. Сколько лет мы не виделись? Пятнадцать?
Джек оглянулся и заметил, что на них смотрят и к ним прислушиваются. Искушенный, преуспевающий адвокат из Майами не потерял способности смущаться в присутствии людей, среди которых вырос.
— Нет, десять. Встречались на похоронах моего отца.
— Точно. Хотя не важно сколько. Ты здесь и потрясающе выглядишь. — Она почувствовала его неловкость и взяла за руку. — Пошли, поздороваешься с миссис Келли и мальчиками.
Джек не успел ни возразить, ни сказать, как хорошо выглядит сама Пат — а так оно и оказалось даже при ближайшем рассмотрении, — как они уже стояли перед миссис Келли, восьмидесятичетырехлетней матерью Майка.
— Миссис Келли, вы помните Джонни Тобина? — спросила Пат, представляя его старушке.
— А как же! Никогда не забуду, Джонни, какое у тебя было лицо в тот день, когда преподобный отец Берк предложил отдать Майка в священники. Думала, тебя хватит инфаркт. — Все вокруг рассмеялись. Миссис Келли пожала Джеку руку. — Как он тебя тогда называл? Мэром?
— Мэром Лексингтон-авеню.
Мики сумел убедить мать, что прозвище принадлежит не ему, а товарищу, хотя мать слышала, что сказал священник.
Дэнни и Эдди находились подле матери. Дэнни обнял Джека, и тот снова удивился — он ждал более сдержанного приема.
— Спасибо, что приехал, Джонни. Майк всегда тобой гордился — еще бы, такой знаменитый адвокат. — Джек не знал, что на это ответить.
Эдди сидел в инвалидном кресле. Он попытался что-то сказать, но только промычал. Ухватил Джека левой рукой за кисть и улыбнулся. На его глаза навернулись слезы. Джек накрыл его ладонь другой рукой и улыбнулся в ответ.
— Три года назад у него был инсульт, — прошептала Джеку на ухо Пат. — Так и не оправился.
Поздоровавшись с остальными родственниками, Джек подошел к гробу, отдать дань уважения другу детства. Он думал об этом мгновении по дороге и не представлял, какие испытает чувства. Узнает ли вообще Мики после стольких лет разлуки? Но чувства дали о себе знать еще до того, как он взглянул на лежавшего под разъемной, наполовину открытой крышкой человека. Это был его друг — первый и лучший друг, и никакие годы не могли стереть этого из памяти. Джек опустился на колени прочесть молитву, посмотрел в гроб и увидел Мики. Рыжие волосы исчезли, веснушки тоже, не было на лице улыбки — озорной улыбки заводилы, придумывавшего им обоим приключения. Джек заплакал. Он этого не хотел, старался сдержаться, но заметно дрожал.
Пат встала на колени рядом и, ободряя, обняла за плечи. Сначала он не мог говорить, но постепенно овладел собой.
— Не собирался устраивать сцены, — прошептал он ей на ухо.
— Ты и не устраивал. А если даже и так, мы ирландцы — это в порядке вещей.
— Просто у меня больше не было такого друга, как Мики.
— Знаю, — тихо ответила она. — У меня тоже. Кроме тебя.
— Да, ты права — кроме тебя.
Позже они встретились в «Макглейде», хотя теперь название было другим — «Ирландский бар Пат Хэррити». «Пропусти кружечку у Хэррити» — красовалось на фасаде заведения. Внутри тоже стало значительно лучше. Они сели за самый дальний столик. Джек заказал «Гиннесс», Пат — шабли. Разговор начался с пустяков.
— Весь день хотел сказать тебе, Пат, — потрясающе выглядишь.
— Ну что ж, спасибо, Джек.
— И чем ты теперь занимаешься?
— Я дипломированный бухгалтер в «Хэррел и Джексон». Вот уже двадцать пять лет.
— Впечатляет, — кивнул Джек. — Мощная фирма.
— Да. Только не слишком впечатляйся. Через две недели ухожу на пенсию. С меня довольно. Ну а ты? Мы слышали, заправляешь большой успешной адвокатской конторой в Майами?