-Я справилась? - лбом в плечо его уперлась, дыхание выравнивая. - Я больше не увижу подземелье?
Он опустил меня пол, и я застонала, вынужденная держать равновесие на ватных ногах.
-Нет, я не посажу тебя на цепь. Но и свободно разгуливать по замку не позволю. Юлиан проводит тебя в камеру, где ты будешь жить. Одна. Когда я пожелаю, он приведет тебя.
- Опять тюрьма? - спросила, чувствуя, как подкашиваются ноги.
- В комфортных условиях.
Может, последняя фраза должна была успокоить меня, но сердце чувствовало, что наши представления о комфорте различаются.
Глава 22
Сердце гулко стучало, когда ноги шагали по коридорам замка. Господин ушел, едва только дав указание Юлиану проводить меня в "мою комнату". И теперь я брела за прислужником к своим апартаментам. Мы спустились по широкой лестнице и прошли мимо двери, ведущей в подземелье. Я на миг перестала дышать, испугавшись, что Господин обманул меня, но прислужник прошел дальше. Следуя за ним по коридору, мы дошли до двух металлических дверей, одну из которых он открыл. Погруженную в темноту комнату прорезал свет, что сопровождал прислужника. Квадратное помещение было настолько крохотным, что я с трудом представляла себе возможным лечь в полный рост.
"Спасибо, Господин, за невиданную щедрость!" - хотелось крикнуть в пустоту, что я и сделаю, потом, оставшись в одиночестве.
По углам кладовки - так я назвала про себя эту комнату, висела паутина с крохотными паучками, нанизанными на нее, как гирлянды.
-Веди себя тихо, - сказал Юлиан, когда закрывал дверь на ключ. - Они не любят шум.
- Они кусаются? - нервно спросила, опасливо разглядывая углы кладовки.
- Может быть, - оскалился Юлиан, продемонстрировав острые клыки. Не сомневаясь, что такие же зубки имеются у его детишек, я нервно сглотнула и свернулась калачиком на полу.
Юлиан ушел, а с ним и луч света. Долгое время я лежала неподвижно, но вскоре ноги затекли от неудобной позы и пришлось сесть, прислонившись спиной к стене. В тот же миг сверху послышалось шуршание. Щеки моей коснулось что-то холодное, мягкое, и я стиснула зубы до болезненного скрежета, чтобы сдержать рвущийся изнутри крик ужаса. Пауки ползали по голове, спускались на паутине до плеч и неспешно прогуливались по ним, волоча толстые брюшка на тонких лапах. Несколько особей прыгали по телу, перескакивая с груди на бедра, заставляя мурашки бежать по обнаженной коже. Вдыхая короткими рывками, я молилась, чтобы они поскорее убрались с моего тела. Долго они шарили по мне, пока наконец острые зубы не вонзились в кожу, пробуя на вкус кровь. Я закричала, смахивая с себя укусившего паука. В тот же миг десятки проколов, сделанных жадными ртами, обожгли мои внутренности. Я упала навзничь, чувствуя как изо рта стекает липкая пена, а в венах бурлит кипятком кровь. Парализованная, я покорно лежала и хрипела, пока насекомые жалили меня снова и снова, слизывая выступающую из ран кровь. Насытившись, пауки стали расползаться в стороны, оставляя за собой шелестящий скрежет лап по каменному полу.
Я приходила в себя медленно, желая содрать кожу с горящего огнем мяса, чтобы облегчить боль. Мне казалось, что сгораю изнутри, и в панике царапая кожу на бедрах ногтями, я рычала и выла, с трудом сохраняя разум.
Постепенно боль уходила, ворчливо терзая меня напоследок продолжительными судорогами. Сил не было, чтобы сесть, даже мысли бесформенной массой проскальзывали мимо, словно мозг повредился, стал этой самой вязкой массой. Я чутьем понимала, что со мной произошло, что паучий яд отравил тело, что я стала доступной пищей для насекомых.
"Вельзевул, в аду не найдется существа, что сравнится с тобой в подлости и коварстве!" - прошептала, в очередной раз проклиная тот день, когда встретила демона и добавила, еле шевеля губами: "Будь ты проклят."