– Ох, бляха-муха! – заорал он. – Мать твою… – И, инстинктивно отскочив в сторону от двери, уже продырявленной пулями, наклонился, чтобы потрогать пальцы ног.
Это спасло ему жизнь. Две пули прошли сквозь дверь на уровне груди, врезались в противоположную стену, выбив из нее гнилую труху. Другие две угодили в участкового, тот рухнул на пол, прижимая ладони к шее, из которой хлестала кровь. Старший Лейтенант Лебедев успел упасть за мгновение до того, как пулевые отверстия в стене появились именно в том месте, где он стоял.
– Саша, ты жив? – крикнул Девяткин, лежа на спине и пытаясь вспомнить имя участкового, вылетевшее из головы.
– Вроде бы, – раздался в ответ тихий голос Лебедева.
– Помоги раненым! – крикнул майор и выстрелил в дверной замок.
Обе пули, попавшие в цель под острым углом, срикошетили. Изменив траекторию полета, продырявив потолок, залетели на чердак и застряли в деревянной балке. Девяткин выстрелил по замку еще три раза, теперь запор разлетелся на куски. Не вставая с пола, он толкнул дверь ногой.
Власов не стал дожидаться, когда менты ворвутся в комнату. Выпустив двенадцать пуль, поменял пустую обойму на снаряженную и, сбросив с широкого подоконника горшки с цветами, вскочил на него. Даже не потратил лишней секунды, чтобы распахнуть створки окна, просто вжал голову в плечи и врезался плечом в оконную раму, разломав ее в щепки. В лицо дунул холодный ветер, от которого перехватило дыхание. Он шагнул на подоконник, оттолкнулся ногами от деревянного уступа и, набирая ускорение, полетел вниз.
В салоне «Лендровера» сделалось жарко. Сотник кожей чувствовал, что пора выбираться из машины. Он сосчитал до пяти, дернул ручку и, толкнув плечом дверь, выбросил винтовку, после чего, сгруппировавшись, выпрыгнул сам. Приземлился на правое плечо, перевернувшись через голову, поднялся на ноги, подхватил винтовку и побежал назад. Нырнул в первый попавшийся дом и замер, прижавшись плечом к дверному проему. Отсюда хорошо было видно Вадима Сергеевича, лежавшего посередине улицы. Каким-то чудом машина, не задев тела, покатила дальше. На стекла «Лендровера» ложились отблески пламени. Внизу какой-то человек с автоматом в руках перебежал дорогу и исчез. Сотник лег на землю, чувствуя животом ее сухое тепло, передернул затвор винтовки и приник к окуляру оптического прицела. Сквозь него увидел, как дорогу перед машиной перебежали еще двое мужчин.
Машина медленно катила вниз. Вероятно, сейчас в штабе Лихно царит паника или что-то похожее на панику. Велик соблазн расстрелять «Лендровер» из автоматов и кончить дело. Но если Сотник не соврал, там, на заднем сиденье машины, связанная, беспомощная, находится Джейн. Что тогда? Лихно плевать хотел на страдания женщины, но он не позволит ей умереть.
Сотник видел, как из темноты выскочил человек, повис на подножке «Лендровера» и, зацепившись за скобу на крыше, потянул на себя дверцу машины. С трудом открыл ее, попытался залезть на сиденье. В этот момент он дернулся всем телом, будто схлопотал кулаком по шее, ослабил хватку и, сорвавшись с подножки, упал на дорогу. Из винтовки вылетела стреляная гильза. Еще дымящаяся, она врезалась в стену и, отскочив, упала рядом.
Сотник вдохнул кисловатый запах горелого пороха.
– Раз, – сказал он вслух, – и в дамки.
Он видел, как «Лендровер», не вписавшись в поворот, ткнулся в стену дома, выбив из нее облако пыли, и встал. Скорость машины была небольшой, только поэтому дом не развалился на части. Огонь внутри грузового отделения разгорался, освещая дорогу и дом на правой стороне улицы. Сотник видел, как из темноты появился еще один человек и метнулся к машине. Стрелка от мишени отделяли, если верить показаниям оптического прицела, восемьдесят четыре метра. Но сейчас Сотник не пользовался оптикой, больше веря своему чутью и опыту. Кроме того, он сомневался, что оптический прицел исправен и пуля полетит туда, куда он метит, поэтому использовал обычный открытый прицел – этот не обманет.
Сухой хлопок выстрела. Пуля вошла именно в то место, куда целил Сотник, – в правое бедро противника. Перебив кость, вышла из внутренней части бедра и застряла в левой ноге. Человек остановился посреди улицы, колени его согнулись, он повалился на дорогу и протяжно, по-волчьи, завыл от боли.
– Два. – Сотник провел языком по сухим губам и увидел, как к раненому подползает третий боец. Выстрел – и пуля вошла под ребра.
– Три, – сказал он и еще раз подумал, что надо уходить. – Три… Счастливое число.