– У меня есть план, – неожиданно сказал Крит, и мы замерли, как вкопанные. Все, кроме Черепа.
– В него входит не попадать в неприятности? – почти без эмоций уточнил он.
– Я сказал, что у меня есть план, а не чудо, – фыркнул Крит.
– Тогда молчи. Я поймаю две машины, – парень вышел на дорогу, не оглядываясь на нас.
– Где ты их поймаешь? На этой улице живых вообще нет, – закатил глаза Фитиль.
– А мёртвые есть? – с наигранным ужасом спросил я. Остальные нервно засмеялись.
Нас называют ворами в законе – коронованной элитой преступного мира, но я уже и не помню, когда мы в последний раз грабили людей. По большей части мы занимаемся тем же, чем остальные – берём пару дел в неделю на всю команду. Или сами эти дела организовываем для других банд, но это уже дело Аполлона и его приближённых. Благодаря нему мы никогда не бедствуем и имеем связей больше, чем гвардия, чем бессовестно пользуемся.
А когда кому-то из наших нужна помощь, мы не можем просто отказать. Мы не работаем сами по себе, никогда не были и никогда не будем волками-одиночками. Наверное, все наши законы как раз и сводятся к этому – один за всех и все за одного.
Август
Боже мой, почему здесь совершенно нет света?!
Заброшенная многоэтажка, о которой говорил мне Аполлон – худшее место для спасения дочери и лучшее для похитителей, потому что у меня такое чувство, что я не сбегу отсюда, даже если захочу. Разве что выпрыгну со второго этажа – кажется, там стена разрушена полностью. От дороги до здания нужно было ещё добраться через высокую сухую траву и какие-то завалы камней.
Интересно, сколько лет этому зданию? Сколько выстрелов и людей оно выдержит? Сколько ещё простоит перед тем, как медленно упадёт, заставляя трястись весь квартал?
– Тебе лучше оставить оружие здесь, – я вздрогнул, услышав голос откуда-то из темноты, и всё же старался не показать своего страха.
– Неужели?
– Сегодня играем по нашим правилам, – ответили мне уже с другого угла. – Идёт?
– Выбора у меня нет, – я осторожно положил пистолет на пол, глубоко вздохнув. Но у меня в куртке был и второй, а за поясом – острый балисонг.
– Мы не идиоты, – усмехнулся парень, появляясь из темноты. Правда, его лица, скрытого в тени, я разглядеть не мог. – Вперёд ты пройдёшь только один, безоружный и с деньгами, – выплюнув какое-то ругательство, я с усилием кивнул и вытащил из куртки пистолет. К счастью, нож у меня всё же остался – заметить его было тяжело, особенно в такой тьме, и я прошёл вперёд, бросив ненавистный взгляд на парней.
Мои шаги по осколкам кирпичей и стекла в некоторых комнатах отдавались эхом, в иных же исчезали вслед за ветром. Абсолютная тишина и беспросветная тьма. Включив фонарик, я с опаской поднимался всё выше и выше, пока не добрался по обвалившейся лестнице до четвёртого этажа. Даже если бы мне не сообщили об этом, я бы сразу понял, что именно в этой комнате следует искать. Повсюду включённые фонарики, благодаря чему здесь было гораздо светлее, чем на других этажах. Стены сохранились, стёкла разбиты, но на полу нет почти ничего, даже осколков. Чуть дальше – поворот направо, и именно оттуда раздавался какой-то шорох, но первых людей я увидел перед собой, как только оказался в проходе.
Незнакомая мне девушка стояла напротив, держа в опущенной руке пистолет. Почему-то я уверен, что она не промахнётся и думать не станет – выстрелит без разговоров, если будет необходимо. Поэтому поднял выше сумку с деньгами. Она только пожала плечами и ядовито усмехнулась, махнув мне рукой. Я проследовал за девушкой и замер, как только повернул направо. Конечно, считать я не стал, но здесь, кажется, было человек десять. И Аврора – с красными глазами и синяками на запястьях – на стуле, связанная по рукам и ногам.
– Аврора! – не выпуская из рук сумки, я бросился к дочке, но путь мне преградила всё та же девушка. Сейчас я разглядел на её костяшках кровь, а в глазах – решительность и… страх?
– Сначала деньги, – бросил кто-то из толпы. Оттолкнув всех, я бросил сумку парню, немного промахнувшись, но всё же попав в него, и оказался рядом с девочкой, быстро развязывая её и хватая за руку. Останавливать меня никто не собирался. Оружие они опустили, раскрывая сумку и проверяя деньги. Пересчитывать не стали – с такой суммой это заняло бы слишком много времени.
Не произнося ни слова, я скрылся за стеной, держа дочку на руках. Казалось, что её не было дома несколько суток – она побледнела, осунулась и всё ещё тихо плакала, крепко держа меня чуть выше локтя.
– Мы не сможем выбраться отсюда, – с дрожью в голосе прошептала она.