Аполлон лежит на холодной крыше, а я сквозь шум ветра пытаюсь услышать его дыхание. Алек поднимается, подходит к парню и касается запястья. Через пару секунд с облегчением выдыхает и выносит вердикт: «Мёртв». Говорит это так спокойно, словно не читал мне мораль об убийствах полчаса назад.
Мы спускаемся с крыши, держась за руки, закрываем за собой люк, бежим вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Алек постоянно запинается, то и дело выпускает мою ладонь, сжимая больную ногу, но даже не думает останавливаться.
Когда оказываемся на улице, Алек отдаёт мне свою куртку и шапку и тянет в автобус, садится так близко, что я только и думаю, как бы сдержаться и не разрыдаться снова. Оттуда мы несёмся на вокзал, к кассе и на перрон. Я даже не слушала, сколько он билетов покупает и куда, только следовала за парнем молча, словно тень. Когда он слышит гудок и находит глазами вдалеке поезд, протягивает мне билет, глядя в глаза так серьёзно, что у меня не возникает желания противиться.
– Хельга, уезжай отсюда как можно дальше, прошу. В телефонной книжке найди номер Вэлтома и попроси у него новые документы. Скажи, что ты от меня. После этого возьми билет на самолёт и улетай – в другую страну, на другой материк, плевать. Только как можно дальше отсюда, – шепчет он горячо и взволнованно, протягивая мне сумку, где точно есть деньги, как подсказывает мне чутьё. Судя по весу, хватит их на всё, что Орфей перечислил. У меня на счету были и свои, но сейчас не было сил возражать. И не хотелось снова напоминать себе о том, откуда появились эти деньги. Орфею, как мне кажется, тоже не хочется этого слышать.
– А ты? – из глаз снова бегут слёзы, а голос сорвался, хотя я даже не кричала. Куртка Алека такая тёплая и знакомая… Неужели та самая, которая была на нём, когда мы встретились впервые?
– Я лишь хочу спасти тебя, – отвечает он, а мне кажется, что это значит «я не простил тебя».
– Спасибо, Алек. Прощай, – я не решаюсь коснуться его даже кончиками пальцев, но крепче сжимаю куртку, чтобы она не скатилась с плеч, и поправляю шапку. Медленно поднимаюсь в вагон, нахожу своё место с большим трудом, потому что в голове только пустота и боль.
Когда поезд, покачнувшись, срывается с места, я смотрю в последний раз в окно и нахожу в толпе парня без шапки и куртки. Осторожно снимаю их с себя и прижимаю к груди, прикладывая ладонь к холодному стеклу. Мне кажется, что Алек кивает головой – хотя, может, действительно только кажется.
Я хотела спасти его от себя, спровоцировать, когда говорила, что не люблю. И даже если бы сейчас была возможность вернуться в прошлое, я ответила бы то же самое. Моя боль не должна становиться его болью. Пусть думает, что это всё было игрой. Так будет лучше.
Это я совершила ошибку. Величайшую ошибку в своей жизни, о которой буду вспоминать с тоской и болью до самой смерти. И я не уверена, что долго проживу, хотя теперь, когда Алек стольким пожертвовал ради меня, просто так погибнуть не имею права. Придётся выживать, только бы не делать его усилия напрасными. Как он верно сказал…
С этим мне и жить.
Орфей
Знали бы вы, как это больно – разочаровываться в людях, которых ты ценил больше всего на свете. Понимать, что хочешь простить и продолжать любить, но не можешь. Просто не получается заставить себя сказать, что простил давно, обнять, как раньше, будто ничего не произошло. Будто всё теперь хорошо.
Не получается. Не может всё быть так просто, чёрт возьми!
Самую сильную боль причиняет не враг, а тот, кто обещал всегда быть рядом.
Открывая дверь в свою квартиру, я ожидал увидеть кого угодно. Анну, которая выжила в пожаре, Чарли, отца Августа… Да даже самого Августа я ожидал увидеть больше, чем Хельгу! Я ждал, что она станет отрицать свою причастность к убийству, скажет, что просто осталась у меня на ночь, извинится и попросит помощи. Но то, что я услышал, изменило меня навсегда.
– Хельга, скажи правду. Ты любила меня?
– Нет.
Я ещё несколько секунд вглядывался в её глаза, ждал, что она вот-вот засмеётся и скажет, что это шутка: всё, что она сказала – ложь, но девушка молчала. Это было первое страшное событие в эту ночь. Но было ещё второе.
Я снова убил человека. Снова ради Хельги. Конечно, хорошим человеком его назвать сложно – преступник чистой воды, вор в законе, криминальный король города, убийца… Но если бы он не угрожал Хельге, я никогда в жизни не стал бы в него стрелять. Потому что таким образом обрекал себя на гибель. Если кто-то узнает, что это я, разумеется. Поэтому сейчас главное – залечь на дно. Забыть обо всех этих событиях, забыть о Хельге, забрать сестру и вернуться в родную квартиру, в детективное агентство, назначив перед этим директора в отеле, чтобы не приезжать сюда постоянно.