Студенты, изучающие английский язык в университете, должны были изучать только определённое количество текстов из списка обязательных для каждого года обучения. Упомянутый ранее человек решил не изучать « Потерянный рай», когда нашёл его в таком списке. Это было связано не с упомянутым анекдотом, а с тем, что он не хотел подробно читать о…
Те же мифические существа и события, которые занимали его мысли большую часть детства и юности. Ещё в юности, несколько лет назад, он решил, что больше не верит в реальность этих существ и событий.
Если бы молодого человека попросили более точно объяснить утрату веры, он, возможно, сказал бы, что больше не принимает определённые образы в своём сознании как образы реальных существ, способных наказать или вознаградить его. Будучи студентом английского языка, он был утомлён одной лишь мыслью о том, что ему придётся читать длинное художественное произведение, которое его автор считал описанием реальных событий, не говоря уже о том, что впоследствии ему придётся искать способ похвалить произведение словами, приемлемыми для его наставника и экзаменатора. Этот же человек также предпочитал не вызывать в памяти упомянутые образы, поскольку они, казалось, были связаны со многими страхами и тревогами, терзавшими его в детстве и юности. Если бы мужчина именно тогда вспомнил образ молодой женщины с голубями на груди, он, возможно, испытывал бы меньшее нежелание читать « Потерянный рай» , хотя он всё равно боялся бы, и вполне обоснованно, притворяться, что реагирует на текст так, как того от него ожидали учителя. Если бы мужчина вспомнил образ молодой женщины, он, возможно, начал бы понимать, что образ в сознании сам по себе реален, независимо от того, можно ли сказать, что он обозначает какой-то иной класс сущностей; что темноволосая женщина-образ, стоящая в луче света из окна-образа, к тому времени стала такой же частью его самого, как и любой из его телесных органов. Он, возможно, начал бы понимать, что даже те образы, в которые он, по его словам, больше не верит, – даже они были необходимы для его спасения, даже если они были лишь свидетельством его потребности в спасительных образах.
В течение многих недель его детства родители брали и читали две-три книги из так называемой библиотеки с выдачей книг в ближайшем торговом центре. В годы, когда в столице ещё не было телевидения, в каждом пригородном торговом центре процветала библиотека с выдачей книг. Подписчики библиотеки брали за умеренную плату одну за другой книги того рода, который издатели иногда называют библиотечной фантастикой . Первоначально книги были изданы в твёрдом переплёте и суперобложках, но перед тем, как их можно было выдать, библиотекарь снимала суперобложку с каждой книги. Она (владелица библиотеки с выдачей книг неизменно была женщиной) затем вырезала из суперобложки сначала переднюю сторону, а затем внутреннюю сторону, на которой была напечатана так называемая аннотация.
Эти панели она приклеила к передней и задней обложкам соответственно. Затем она покрыла обе обложки прозрачным лаком. Родители мальчика пошли
Почти каждый вечер он ложился спать задолго до того, как закончит уроки. Проходя мимо двери их спальни, он видел их рядом, опирающихся на подушки, и каждый из них читал при свете лампы, укреплённой в изголовье кровати между ними, какую-нибудь книгу в глянцевых обложках.
Иногда, когда обоих родителей не было дома, мальчик читал всего лишь главу из той или иной застеклённой книги, которая всегда лежала в спальне родителей или в гостиной. Иногда, когда мать была занята, но находилась неподалёку, у него находилось время прочесть лишь одну-две страницы там, где лежала её или отцовская закладка. То, что он читал таким украдкой, несомненно, сообщало о мыслях и поступках множества вымышленных персонажей в самых разных вымышленных ситуациях, но он, тот мальчик, казалось, спустя всего несколько лет, помнил прочитанное во взятых книгах как отрывок за отрывком или главу за главой в одной бесконечной книге. Точно так же из множества вымышленных персонажей, о которых он читал, он, казалось, помнил только двух: молодого парня и молодую девушку.
Почти через шестьдесят лет после того, как он впервые задумал эту бесконечную книгу, человек, который был упомянутым выше мальчиком, помнил место действия книги как простирающийся пейзаж бледно-зелёных лугов, перемежаемых участками тёмно-зелёного леса. Каждый луг был окаймлён цветущими живыми изгородями. В каждом лесу тропинки вели мимо берегов, заросших полевыми цветами с заманчивыми названиями. Кое-где в пейзаже встречались большие двухэтажные и более дома с многочисленными дымоходами. Каждый дом был окружён просторным регулярным садом, в дальнем конце которого находился парк с декоративным озером. В каждом большом доме временно проживало не только несколько последних поколений семьи, владевшей им несколько столетий, но и своего рода колеблющееся население молодых мужчин и женщин, приходившихся дальними родственниками владельцам дома или рекомендованных владельцам каким-нибудь другом или дальним родственником в городе, который можно было бы назвать Лондоном и который представлял собой не более чем предполагаемое дымчатое пятно вдали за самыми дальними бледно-зелёными лугами. Каждый член этой многочисленной группы был рекомендован, потому что недавно перенёс какую-то утрату или личный кризис. Рекомендованные таким образом лица проводили свободное время в течение всего своего длительного пребывания в большом доме. Никто, казалось, не был озабочен заработком и