Я испытывал теплые чувства к этой женщине, когда она рассказывала о Ричарде Джефферисе и его родных пейзажах, но стал относиться к ней настороженно, когда она заговорила о своих религиозных убеждениях. Когда я был ещё молодым человеком, среди некоторых моих современников стало модным практиковать то, что они называли медитацией, и читать книги на самые разные темы, которые можно было бы в совокупности назвать восточной духовностью. Я никогда не мог заставить себя читать подобные книги, но иногда мне было интересно заниматься медитацией. Несколько раз по утрам, пока жена и дети ещё спали, я сидел, скрестив ноги, на террасе позади моего дома в северном пригороде столицы. Я закрывал глаза и старался дышать глубоко и ровно. Затем я пытался выполнить то, что, как я считал, было следующей частью процесса медитации: я старался освободить свой разум от образов и обрывков песен или мелодий, которые составляли его обычное содержание. Если бы я смог выполнить эту задачу, как я предполагал, то я бы оказался в присутствии только моего разума, и мне было бы любопытно узнать, как будет выглядеть разум, лишенный содержания: из чего, в конечном счете, окажется состоять мой разум.
Мне так и не удалось очистить свой разум. Несколько раз мне казалось, что я готов это сделать, но всегда за моими закрытыми глазами возникал какой-то последний образ, пусть даже не более удивительный, чем моё, так сказать, воспоминание о холме к востоку от моего дома, за которым солнце вот-вот должно было встать, когда я в последний раз открывал глаза. И если после долгого
усилием или в результате чистой случайности я мельком увидел кажущуюся пустоту, ничего, кроме желтоватого сияния от какого-то предполагаемого источника, отличного от солнечного света, за каким-то отдаленным внутренним стеклом, затем я снова осознал, что время было ранним утром, что место было пригородом моего родного города, и что в это время одна за другой скаковые лошади тренировались на каждом из нескольких ипподромов в пригородах одного и того же города; на ипподроме за ипподромом, дальше, но все еще в пределах моего мысленного зрения, в сельской местности, в одном районе за другим в штате, столицей которого был мой родной город; в районах, где я никогда не был, в штатах, граничащих с моим родным штатом, и в пригородах столиц этих штатов и столиц штатов еще дальше, не забывая при этом островное государство к югу от моего собственного штата. Я забыл или предпочел проигнорировать разницу во времени в мире и видел лошадей, идущих шагом, галопом или скачущих галопом на зелёных ипподромах на фоне заснеженных гор в стране, далеко за океаном к юго-востоку от моей родины, и на ипподромах, которые я знал только по иллюстрациям в книгах, ипподромы находились в дальних странах, которые я знал только по картам. Я никогда не выезжал за пределы своего родного штата и редко даже за пределы своего родного города, и всё же крайняя область моего сознания представляла собой обширный район образов – ипподромов, созданных в основном из образов мест, которые я никогда не видел.
Написав предыдущий абзац, я достал подробный атлас страны, где родились эта женщина и её обожаемый Ричард Джефферис. Целая страница была отведена графству, где находился родной район этих двоих. Даже если бы женщина не упомянула во время интервью определённые топонимы, я бы без труда нашёл нужный район. На странице, большей частью испещрённой сетками линий, обозначающих дороги, и разноцветными точками, обозначающими деревни, посёлки и всевозможные крупные города, была заметная зона, относительно не маркированная. И даже если бы я не нашёл на этой зоне еле заметные, редко расположенные буквы слова DOWNS , которым предшествовало другое слово, я бы непременно увидел несколько тонких бледно-голубых линий, обозначающих ручьи, которые берут начало в этой зоне и уходят от неё окольными путями. Хотя передо мной был только печатный текст, я смог вызвать в памяти какие-то цветные иллюстрации в книгах или журналах и таким образом представить себе несколько стилизованных образов голых, куполообразных холмов и травянистых возвышенностей. Думаю, я намеревался сохранить эти образы в памяти, пока…