Я пытался представить себе, что мог бы почувствовать мистик природы, являющийся также атеистом, увидев оригиналы таких изображений, или что могла бы почувствовать девушка или молодая женщина, сидящая с похожими образами в голове в молитвенном доме Общества Друзей утром, залитым ярким солнечным светом.
Каковы бы ни были мои намерения, я не смог их осуществить после того, как заметил некое название на восточной окраине зоны, которое вызвало во мне воспоминания о стилизованных изображениях, упомянутых выше. Я видел это название в подписях под несколькими памятными иллюстрациями в одном из моих самых ценных томов из того, что я называю своей скаковой библиотекой. Некоторые из куполообразных холмов и травянистых возвышенностей, о которых я хотел поразмышлять, были местами, где тренировались многочисленные скаковые лошади, особенно ранним утром. Один из районов, примыкающих к низинам, с XIX века был местом расположения нескольких знаменитых скаковых конюшен.
Я полагал, что медитация и другие подобные практики вышли из моды много лет назад, и если бы авторша показалась мне просто какой-то позднейшей поклонницей тарабарщины предыдущего поколения, я бы выключил радио и заставил её замолчать. Меня заставляли слушать её частые упоминания о доме, упомянутом ранее. Казалось, я достаточно ясно представлял себе облик дома, хотя сама автор ещё не видела его. Она давно мечтала о доме из янтарного песчаника, который лежит в основании определённого района на крайнем юго-востоке её штата: ближайшей части её штата к тому самому западному району, где я сижу и пишу в своём собственном штате. Она не упоминала таких подробностей, но я с самого начала представлял себе дом с верандой, цветными стёклами по обе стороны входной двери и витражными окнами в главных комнатах.
После того, как женщина найдёт дом, отвечающий её требованиям, и отремонтирует его по своему вкусу, она намерена сделать его местом отдыха для писателей – но далеко не для всех. Любой желающий провести время в этом месте должен сначала пройти собеседование с женщиной и рассказать о своих мотивах и целях. Мне остаётся неясным, каких писателей она, скорее всего, одобрит, но я не сомневаюсь в её антипатиях и предрассудках. Драматургов и сценаристов она считает низшим подклассом писателей, слишком легко увлекающихся видимым и способных выразить невидимое только жестами и гримасами вымышленных персонажей. Она с недоверием относится к биографиям, а автобиографиям – ещё больше. В том виде, в котором написан этот отчёт, она, несомненно,…
Не соизволит взглянуть, если только это не будет каким-то образом представлено ей как эзотерическая разновидность художественной литературы. Даже в области художественной литературы она намерена исключить из ретрита всех авторов любовных романов, научной фантастики, детективов и исторических романов. Если я правильно помню, некоторые виды поэтов не будут допущены.
Из услышанного я понял, что женщина из-за границы хочет узнать, как рождается определённый вид поэзии или прозы. Она надеется, что хотя бы кто-то из писателей, укрывшихся на время за медово-цветным камнем и цветным стеклом её убежища, будь то в результате напряжённого самоанализа или внезапного прозрения в свои мысли и чувства, сможет объяснить ей то, что до сих пор не было объяснено, даже если когда-то это было обнаружено и хранилось в тайне. Насколько я понимаю, её не удовлетворит никакое описание творческого процесса, так сказать, основанное на какой-либо модной теории разума. Она утверждает, что не понимает, как термин « бессознательное» может быть применён к какой-либо части разума, который, по её словам, она скорее представляет себе как свечение или свечение, чем как какой-либо орган или способность. Учитывая, что женщина сама является автором художественной литературы, она, несомненно, надеется не только на то, что тот или иной гость в каменном доме откроет источник его или ее творческого начала, если можно так выразиться, но и на то, что она сама, движимая чувством тихой интенсивности за каменными стенами в отдаленной сельской местности, сможет открыть то, что до сих пор было ей недоступно.
Интервью с автором вышло в эфир несколько недель назад. С тех пор я смог заметить несколько изменений в своих собственных взглядах.
Прежде чем я расскажу об этом, должен отметить, что я так и не научился пользоваться никакими электронными устройствами. Я понимаю, что владелец компьютера мог вскоре после окончания радиопередачи узнать всё содержание интервью. Не имея компьютера, я вынужден полагаться только на свою память. Пока я слушал, женщина не упомянула количество комнат в каменном доме, и всё же я только что представил себе место, где с комфортом разместились бы шесть, восемь или даже десять человек. Конечно, я ещё не пересек границу, но не могу поверить, что даже в большом фермерском доме в соседнем штате может быть больше четырёх или пяти спален. Как же я могу думать, как постоянно думаю, о том, что в её убежище могли бы разместиться до десяти писателей или самоанализаторов?