Она сделала паузу, а потом решительно закончила:
– До вчерашнего дня. Она вошла в уборную Майкла во время второго антракта. И застала меня в его объятьях.
Лоуренс пробормотал:
– И сказала: «Ты об этом пожалеешь. Обещаю!»
– Как вы узнали?
– Не имеет значения, Пенни. Продолжайте.
Девушка тихо произнесла:
– Лицо у Лесли сделалось злым. И... каким-то испуганным, как ни странно. Как будто рухнула ее последняя надежда – выражение отчаянное и мстительное одновременно. – Девушка сжала кулаки. – Она напугала меня.
Лоуренс бодро сказал:
– Ну и ладно. Вы разъяснили несколько моментов. Но это лишь половина истории. Теперь вы должны сказать мне про свидетельстве о браке.
Пенни кивнула. Ее лицо изменилось.
– Это непонятная история,– неуверенно начала она. Утром кое-что произошло, из-за чего я чувствую себя несчастной. Но теперь все кажется довольно глупым... Даже не знаю, смеяться мне или плакать.
Ее губы изогнулись. С явной непоследовательностью она заметила:
– Боюсь, Дуглас – весьма неумелый шантажист.
– Дензил?
– Да. Это он дал мне свидетельство.
– В самом деле?– Глаза Лоуренса ничего не выражали.
Пенни вновь кивнула:
– Я не могу рассказать эту историю никому, кроме вас. Уж конечно, не полиции.
– Разве вы не доверяете полицейским?
– Наверное, доверяю. Но мне они не нравятся.
Лоуренс улыбнулся:
– И никому не нравятся. Особенно с тех пор, как они встали на охрану морали и дорожного движения... Расскажите мне о Дензиле.
Пенни отодвинула чашку и блюдце. Глубоко вздохнув, она повиновалась.
– Он пришел ко мне этим утром...
***
Пенни Валентайн недружелюбно разглядывала гостя:
– У тебя и вправду толстая кожа? Я думала, что все тебе разъяснила.
Дензил неприятно улыбнулся:
– Так и есть, моя конфетка. Но я не обижаюсь, пока не захочу сам. А что касается удара,– он потер щеку,– я уже простил.
Пенни сухо поблагодарила.
Она была в длинной черной ночной рубашке, на которую накинула черный халат, и в пушистых черных шлепанцах. Дензил дерзко уставился на нее. Она поежилась под его пристальным взглядом:
– Не могу вообразить, зачем ты пришел.
– Впусти, и я расскажу.
Пенни пожала плечами и отошла в сторону. Дуглас прошел в гостиную, пока девушка закрывала дверь квартиры. Она последовала за ним:
– Итак, Дуглас...
– Итак Пенни,– передразнил он, подходя ближе,– знаешь, ты очень красива. И очаровательно благоухаешь цветами.
Это была почти преднамеренная карикатура на его реплику на сцене. В прекрасных глазах Пенни появились веселые искорки, но затем она демонстративно зевнула и отвернулась:
–Ах, прости меня, Дуглас. Но еще довольно рано. А я обычно сплю до полудня.
– У меня есть кое-что, что я хочу тебе показать. Думаю, тебя это заинтересует,– многозначительно заявил он.
Вообще-то это был его обычный тон, но ухо Пенни почувствовало новую интонацию. Внезапно она забеспокоилась.
– Итак,– она села на диван.
Дензил уселся рядом с ней. Неторопливо он достал из внутреннего кармана сложенную бумагу и подал ей.
Пенни озадаченно уставилась на нее:
– Это...
– Свидетельство о браке,– весело пояснил Дензил.
Пенни прочитала имена. Повисло молчание, только громко тикали часы.
Дензил откинулся на подушки.
– Пенни, сладенькая. Ничего не хочешь сказать?
Пенни тщательно сложила бумагу.
– Нет. За исключением того, что она – не твоя собственность. И я не считала тебя вором.
Глаза Дензила вспыхнули, но он спокойно ответил:
– Так и есть. Фактически, мое поведение безупречно. – Насмешка в голосе стала более явной. – Но как патриотично настроенный гражданин, считаю своим долгом вручить эту бумагу полиции.
Пенни глубоко вздохнула. Дензил пристально смотрел на нее и улыбался кошачьей улыбкой. Он тихо продолжил:
– Это не пойдет на пользу Майклу. Ты же знаешь полицейских. Они могут решить, что у него был мотив «убрать» жену.
– Не думаю, что тебе следует беспокоиться о Майкле,– возразила Пенни. – Лучше подумай о своем положении. Полиция может начать задавать тебе неприятные вопросы.
– Я могу ответить на все,– парировал Дуглас. – Если понадобится. – Он подчеркнул это «если». – Понимаешь, радость моя, я не крал это свидетельство. Просто нашел.
– Где?– словно выдохнула девушка.
– В своем почтовом ящике.
Пенни покачала головой:
– Не понимаю.