Глава 61. Переломная раздвоенность
Сорвавшаяся на эмоции у стен академии, я ехала домой к капитану, к нам домой, в его машине, и не очень понимала, что будет дальше. Конечно, я была счастлива помириться с ним, ведь мои чувства были искренними, и я очень страдала в разлуке. К тому же, я вспоминала, как страшно мне было, когда наркоман с заправки чуть не взял меня силой, и как я молила Бога о том, чтобы суженый спас меня. И он спас! Бесценным казалось мне то, что даже сквозь расстояние и взаимные обиды, он не бросил и не оставил меня на произвол судьбы. Мне были всё–таки слегка непонятны его ко мне чувства, но забота и защита, что он давал, наверное, были важней. Моей любви, как мне это виделось тогда, должно было хватить на обоих. Однако я уже успела встать на новый путь. Там у меня была работа и собственный угол, где мне никто не говорил, как жить, как убираться, как себя вести, какую цель преследовать по жизни. Этот путь был сложным, но я уже ступила на него. С другой же стороны, признаюсь честно, лейтенант, что мне хотелось облегчения. Знаешь, когда у тебя нет выбора, ты делаешь то, что должен, как бы тяжело тебе оно не давалось. У меня же выбор был – самостоятельная жизнь вперёд к успеху и почёту, сквозь тернии и недосып, или жизнь замужняя, где можно спокойно плыть по течению, управляемому мужем, к тому же самому почёту и успеху. Второй вариант был однозначно проще, вот только подразумевал отказ от автономности и послушание супругу.
– Вы хотели жить и делать карьеру за счёт мужа? – удивлённо спросил я майора, не считая её содержанкой.
– Нет, я хотела иметь поддержку в его лице, и не быть одной. Я была из тех юных женщин, которые наивно полагают, что любимый мужчина – это опора по жизни. Но со временем я поняла, что эта опора дорого обходится. И когда платить стало нечем, я начала становиться самодостаточной личностью – сама себе опорой и поддержкой. Но это случилось чуть позже.
Мы с капитаном молчали всю дорогу, думая каждый о своём, но по его нахмуренным бровям я понимала, что он сильно недоволен, и даже знала чем. Несмотря на его неординарный и свободный подход к вопросу секса по расчёту, он вряд ли был счастлив услышать, что я спала с кем–то другим. Мужчины! Вы такие самовлюблённые эгоисты! Вам кажется, что вам дозволено «гулять», и вы готовы привести до сотни аргументов в оправдание себе, но стоит нам взглянуть налево, и вы не можете простить нам этот взгляд! Как бы то ни было, приехав домой, мы занялись любовью. Обычно обходительный и деликатный, он был со мной бесцеремонен и груб. Физически мне не было больно, но умом я, конечно, осознавала, что эта плата за моё хождение налево. Испытывая стыд за то, что поступила аморально, я дала ему право себя наказать.
– Знаете, когда я был знаком с Вами в качестве моей начальницы, Вы не казались мне такой мягкосердечной. Мне сложно представить, что Вы могли поступиться собственной гордостью и самолюбием во имя любви, – признался я майору.
– Дорогой, – рассмеялась она, – со стороны всегда «виднее», вот только когда ты находишься в собственной шкуре, тебе не так–то просто дать оценку ситуации. Так было и со мной. Влюблённость всегда затуманивает разум, и если кто–то скажет тебе, что это не так – не верь, ведь этот врун не знал настоящей любви или ему повезло с высокой самооценкой. А она не бывает врождённой! Её в ребенке взращивают мама с папой, затем учителя и окружение. Можно и самому поднять самооценку, но только для этого необходимо доказать себе, что ты способен на большее и достоин должного обращения. И следующая череда событий, о которой я поведаю тебе, как раз и придаст мне необходимой уверенности в собственных силах. На тот же момент, как я уже сказала, я начала сомневаться, что под крылом капитана мне будет спокойнее, чем одной.
– Сходи в душ! – приказал он после секса холодным тоном, вызвавшим огорчение и недовольство. Я ощутила себя грязной девкой, которая должна отмыться от стыда, нейтрализованного сакральным членом капитана.
– Я всегда моюсь после нашей близости!
– Вот и сейчас сделай, что говорю без лишних слов! – дерзко ответил мне он.
Я стояла под струёй воды, а на меня как будто рушилась тяжёлая лавина из чёрного и душащего снега. Эта лавина была всем тем, от чего я уже поотвыкла: команды, приказы, правила дома, его условия! Под ребрами вдруг затянулся узел отчётливого «больше не хочу!». Я смотрела на мокрые кольца своих волос, по которым стекали грустные капли, и решалась сказать офицеру всё то, что думаю. Выйдя из ванной комнаты, я застала его одевающим брюки с сорочкой.
– Я на работу, срочно вызвали! Смени простыни и приберись дома! Приеду, заберём твои вещи с общежития! – как обычно выстроил план капитан.