– Постой! – остановила я его касанием за руку. – Мне тоже нужно в таможню на работу.
– Я уже объяснял тебе, что учиться и работать одновременно тяжело и неэффективно. К тому же, ты, наверное, забыла, что в моём доме есть правила: я зарабатываю деньги, а ты следишь за домашним очагом. Других требований у меня к тебе нет! Учись и занимайся домом! Закончишь обучение, будешь работать в моём центре кинологии и делать карьеру.
– Я помню о правилах, но хочу идти своим путём. Мне нравится моя подработка в таможне, и я не готова её бросать. Но я понимаю, что это отразится на моей работе по дому, – осмелилась я и выказала своё желание. – Может, мы тогда не будем торопиться со свадьбой и поживём пока раздельно, не разрывая пары?
– Раздельно?
– Да, ты же сам в начале отношений был вовсе не против, чтобы я пожила в общежитие.
– Зайка, я зрелый мужчина, которому нужна жена в доме, а не подружка со студенческого общежития. Когда я предлагал тебе это, мы ещё не были настолько близки.
– Ты так говоришь, словно я тебе нужна только в качестве домохозяйки и помощницы в кинологическом центре. Мои желания и цели не в счет! Да ты не любишь меня!
– Взрослые люди, вступая в брак, ориентируются не только на чувства, но и на практическую сторону отношений.
– Да, но…
– Какие тут могут быть «но»? – прикрикнул он на меня и схватил за плечи. – Я человек с весом в обществе и погонами на плечах, а не безусый студент, чтобы бегать к тебе в общежитие и приглашать на свидания при луне с поцелуями и букетами роз! Мне нужна женщина, понимающая это и мыслящая по–взрослому! Это ясно?
– Не можешь простить мне пехотинца? – заметила я избыточную грубость в глазах, словах и поведение.
– Тему с ним мы закроем, как только ты сменишь постельное бельё. Займись делом и определись, чего ты хочешь от жизни, а я пошёл делать то, что мужчине положено – зарабатывать!
Рассерженный капитан покинул дом. Я вздрогнула, услышав, как он хлопнул дверью, и морозная дрожь побежала по коже. Растирая плечи в попытке согреться, я взглянула на часы и к ужасу заметила, что опаздываю на работу. Наспех одевшись и выскочив из квартиры, я бранила себя за халатность и надеялась, что начальница простит меня.
Не обнаружив инспектора–кинолога на площадке для тренировки собак, я не на шутку заволновалась. «Наверняка меня ожидает взбучка!» – испуганно думала я, стыдясь своего опоздания.
– Добрый день, рядовая! – вдруг услышала я её голос из открытого окна на первом этаже здания.
– Извините, я задержалась…
– Всё потом! У нас срочное совещание вот–вот начнётся! Сейчас же сюда! – махнула она мне рукой, и я двинулась в зал для собраний, из окна которого начальница меня и позвала.
Это была просторная комната со множеством столов и стульев, соединённых в букву «П», однако на тот момент в ней находилось четыре человека. Когда я вошла, разговоры приостановились и оценивающие взгляды двух мужчин – старшего инструктора–кинолога и майора таможенной службы, обрушились на запоздавшую меня.
– Простите! – опустив глаза, я поспешно села за стол.
Не ответив, один из мужчин протянул мне копии бумаг, в которые я стала внимательно вглядываться, но начальница приказала мне слушать.
– Итак, у нас нелегальный вывоз картин заграницу, – продолжил серьёзный майор, – некий посредник переправляет государственные ценности искусства из нашей страны в Центральную Европу, где впоследствии они продаются на мировых аукционах за цену немыслимую для нас. На сегодняшний день по данным разведки заграницей было реализовано более 12 дорогостоящих работ. Как они попадают на аукцион, исследуют зарубежные коллеги, а наше дело найти перевозчика здесь!
– Но как это возможно? – вмешалась я, попросив слово. – Ведь для транспортировки через границу необходимы соответствующие бумаги от лиц ответственных за искусство государственной ценности, а сам переправщик должен обладать полномочиями выезжать туда с целью продажи.
– Сообразительная ассистентка! – заметил тот же майор. – Вы верно подметили! Откуда такие познания у молодой особы?
– Я изучаю юриспруденцию в академии Министерства Внутренних Дел и вывоз картин сродни вывозу редких пород родословных ищеек. Извините за сравнение! – стыдливо наклонила я голову, понимая, что собаки и картины – товар несравнимый.
– Вас не за что извинять, Вы совершенно правы! – восхищённо отметил мужчина. – Транспортировка редких видов животных и ценных предметов искусства должна сопровождаться надлежащими документами с подписями и штампами официальных лиц. Очевидно, что таковые либо были подделаны, либо умышленно предоставлены. Однако этим занимается прокуратура Верховного Суда, задача же таможенников поймать на границе того, кто совершает перевозки.