– Многие юнцы до сих пор не согласны, что барышни равны с ними по силе духа и по логике, да и по выносливости. По этой причине в совмещённых корпусах случаются обиды, и некоторые девушки бросают военное дело. Я бы не хотел, чтобы ты пострадала от чьего–то шаблонного мнения. Поэтому рад, что казарма женская. Однако, там мужская рядом, так что и встретить порядочного офицера может выпасть шанс! - улыбнулся пчеловод.
Я улыбнулась в ответ, однако после всего услышанного по спине пробежал холодок сомнений и неуверенности в принятом решение. Но обратной дороги не было! «Только вперёд!» – так приказала я напуганному сердцу, и оно должно было беспрекословно исполнить приказ.
Глава 8. Ветер перемен
Вечером того же дня я, как обычно, приготовила ужин, накрыла на стол, уделила время рассказам «любимого» о том, как ему тяжело справляться в бухгалтерии с больной спиной.
Я взглянула на часы, которые пробили семь вечера. Пчеловод должен был подъехать к ферме на автомобиле в это время.
– Сегодня одной коровушке слегка нездоровилось. Пойду–ка проверю её! – сказала я незаконному мужу.
– Серьёзное что? – озабоченно нахмурился он.
– Не думаю! Скорей всего мне просто показалось!
– Смотри не прогляди болезнь! Понесём утраты, платить сама будешь, работая и на соседних фермах.
– Я только надену жакет! – кивнула я в послушание своему могучему господину.
Забежав в свою комнату, я накинула длинный жакет, под который одела ещё пару кофточек и юбок, которых должно было хватить на первое время, пока бы не разобралась что, да как на новом месте. Таким образом я смогла пробраться мимо фермера, не вызвав подозрений о бегстве. Выйдя на луг, я что есть мочи бросилась бежать к воротам, и, несясь туда, молилась, чтобы пасечник не предал и не обманул. В эти мгновения, когда ветер дул мне в лицо, а трава хлестала вечерней влажностью щиколотки, я ощутила свободу, желанную волю и время перемен!.
Майор ударила стаканом о край моего:
– За доброту душевную некоторых людей! Не все ещё повязли в эгоизме, похоти и стремление поработить других!
– Я так понимаю, что старик–пчеловод приехал за Вами?
Он ждал меня, как и было оговорено на своём стареньком Вольво, которое на тот момент, казалось мне каретой, а он седовласым принцем на белом коне, управляющим ей. Ведь именно он увёз меня от незаслуженных обид, горечи и унижений.
Мы приехали к одноэтажному длинному зданию, разбитому на несколько однокомнатных квартир. Комнатка была действительно мала, к тому же совмещалась с кухней. До боли крохотный санузел таился справа от двери, а слева было что–то наподобие кладовки. Сама обстановка в квартире была очень даже уютной. Диван, кресло, телевизор, бархатные шторы, напольный торшер и стол со стульями.
– Я буду спать на полу, а ты на диване ляжешь! – согласовал со мной пасечник, видя, что я разглядываю помещение.
– Я лягу там, где постелите! А Вы спите, где удобнее! – ответила я ему.
– Договорились! Будем спать на диване по очереди! – добро засмеялся он. – Завтра сходишь на чердак. Там вещи дочери! Глядишь, что приглянется.
Вечер прошёл замечательно. Я разглядывала старые альбомы с фотографиями пасечника и его детей. Мы пили чай с душистым золотистым мёдом и увлечённо смотрели футбол по телевизору. Впервые в жизни мне было так спокойно на душе, словно со мной сидел отец, и я была под его ласковой защитой.
Часов в одиннадцать раздался напористый стук во входную дверь. Я сразу поняла, что это фермер пришёл меня забрать.
– Сиди здесь, доченька! – сказал пчеловод, и по–старчески едва поднявшись с кресла, направился к двери.
– Не отпирайте дверь! – крикнула я вслед.
Ничего не ответив, он открыл кладовку и достал оттуда длинное ружьё. Спрятав его за входную дверь, он повернул замок.
«Ах!» – прикрыла я рот в искреннем испуге.
Дверь распахнулась, и я увидела жутко злого, взлохмаченного фермера на пороге:
– Я пришёл за своей женщиной!
– «Своей» женщину может называть только муж. А ты кто ей? – воспротивился пасечник.
– А я её возлюбленный! Отойди дед, не стой на пути к счастью молодых! Побранились, помиримся!
– А мне она другое о тебе говорила. Якобы ты женится вовсе и не собирался, а вот использовать её на ферме, да.
– Да мало ли, что баба городская говорит! Ей лишь бы работу не делать! Придумала!
– Может и так! Только мне ещё отец твой покойный поговаривал, как ты женщин использовать любишь. Осуждал тебя за такое. Да и сам я видывал достаточно! Иди отсюда! Другую жертву ищи!
– Старик, отдай мне её, и разойдёмся по–хорошему! Иначе уволю тебя!