– Твоих угроз я не боюсь! И девочку тебе я не отдам! А увольнять меня твоё хозяйское право!
Пчеловод хотел было закрыть дверь, но фермер вломился ногой в дверной проём и оттолкнул моего защитника. Я замерла, сидя на диване, увидев всё тот же огненный агрессивный взгляд, что и утром.
– Ещё один шаг и выстрелю! – схватил ружье пасечник.
– Не посмеешь грех на душу взять!
– Так зачем грех–то?! Хозяйство твоё отстрелю, а участковому скажу всю правду, что ты вломился ко мне в дом и к девушке пристал, а я всего лишь защищался.
Раздражённый безвыходностью ситуации, фермер плюнул в сторону меня, назвав никчёмной девкой, которую он больше никогда не пустит на порог. Пчеловоду же погрозил увольнением, и покинул дом.
– Почему вы защищаете меня? Теперь и Вы остались без работы! – приобняла я доброго старика, слегка трясущегося от волнения.
Он дошёл до своего кресла и, рухнув в него, сказал:
– Защищаю потому, что и у меня есть дочь! И попади она в такую ситуацию, я был бы благодарен, если бы рядом с ней был человек, готовый помочь! А то, что я работу потерял, да Бог с ней окаянной! Я ведь давно уже пенсионер, да и на ферме той служил покойному товарищу, чтоб его сын не развалил всё без следа. Но думаю, что службу свою выполнил, ведь он бы также поступил в попытке защитить тебя от сына. Приказы младшего фермера я не исполняю, а вот своей души с охотою выполню.
Глава 9. Тест на выносливость
До поступления на службу оставалось меньше двух месяцев, и я должна была поторопиться с подготовкой документов на принятие в новобранцы. В первую очередь мне надлежало встать на учёт в военный комиссариат по месту прописки, после чего пройти медицинский осмотр и тест на физическую подготовку. Я очень волновалась, так как это был единственный шанс на начало новой жизни. Конечно, не пройди я на службу, то пчеловод не стал бы выгонять меня из дома, и терпеливо ждал, пока бы я не поступила в ВУЗ, но мне ужасно не хотелось наглеть, стесняя старика своим присутствием в его и без того малюсенькой коморке.
Жили мы с ним душа в душу. Он вновь устроился пасечником на соседской ферме, аргументируя работу тем, что слишком непоседлив для тихой пенсионной жизни. Я приглядывала за добряком: кормила, стирала, прибиралась, но не как домохозяйка или прислуга, обязанная делать это, а словно его младшая дочь. Именно так он относился ко мне, ласково целуя, уходя, и принося букеты полевых цветов по возвращению с работы.
Молодой фермер приходил пару раз, но вступать в конфликт с пчеловодом не решался, поэтому визиты его ограничивались наблюдением за домом издалека.
В первый же понедельник я отправилась в городской военкомат подать заявление на воинскую службу по адресной прописке, которая по–прежнему была в родительском доме. Накануне пасечник заметил мою взволнованность:
– О чём тревожишься, доченька?
– С родными встретиться боюсь. Видеть их не желаю, особенно маму.
– Боишься, что бранить будет?
– Нет, просто больно вглядываться в материнский взгляд, не дарящий ни ласки, ни заботы, ни любви. Я от него уже отвыкла и мне не хочется увидеть его вновь.
– Я отпрошусь пораньше у хозяина и отвезу тебя в военкомат. Тогда и шанс увидеть матушку сведётся к минимальному проценту.
– Нет, нет! Я и пешком дойду!
– Ложись–ка спать, а завтра разберёмся.
Проснувшись на утро, добродушного старца я не увидала. Он уехал ещё до рассвета и я, конечно, поняла, что он пожертвовал часами сна, чтобы раньше закончить рабочие дела и отвезти меня в город. Так и было!
В здание военного комиссариата, пасечник со мною не зашёл, но обещался ждать в машине. Девушка с регистратуры провела меня в кабинет некого сержанта, который и принимал заявления новобранцев. Он подошёл ко мне – молодой, скуластый, худощавый, похожий на чёрного волка.
– Что ж, милая моя, служить отечеству вздумала? – с лёгкой издёвкой спросил он, демонстрирую беспричинную надменность кривой ухмылкой тонких губ.
– Решила! Не вздумала! – ответила я, давая понять сержанту, что намерения мои серьёзные, а не простое баловство неразумной девицы. Я помнила о словах пчеловода по поводу насмешек парней над солдатами женского пола, и постаралась сразу показать, что я имею право, как и он, находиться в ряду военнослужащих страны.
– Похвально, решительная ты моя! Тогда раздевайся на медосмотр! – ошарашил меня он.
– Как раздеваться? Прямо здесь?
– А в чём проблема? Мы с тобой равны! Оба в армии служить хотим! Только я уже званием старше и свой медосмотр прошёл! А вот чтоб и тебе пропуск выписать, мне необходимо убедиться, что ты в хорошей служебной форме! – он сел за стол и гордо откинулся на спинку стула, ожидая моих действий.