– Прошу Вас, я ни в чём не виновата! Так просто получилось! Обстоятельства сложились не в мою пользу!
– Рот закрой! Воняешь враньём и выпивкой на весь салон! – хамски ответил он, точно я была последней негодяйкой.
В центральном отделении полиции меня бросили в камеру предварительного заключения. Куда делась Отвёртка и другие ребята я не знала. Там, за решёткой, я находилась вместе с тремя заключёнными девицами, двое из которых были похожи на проституток, а одна – брутальная, смахивала на задиру и драчунью. Она сидела на койке, по–мужски расставив ноги, и оглядывала меня всю:
– Первый раз попалась?
– Что? – переспросила я, пугаясь её блатного вида и не желая разговоров с ней.
– За что тебя сюда сослали? Наркоша? Домушница?
Я удивилась, откуда она так точно определила приписанные мне грехи, но промолчала, уткнувшись лицом в железные прутья решётки и грустно вздохнула.
«Я знаю, потому что далеко не в первый раз тут сижу», – ответила бруталка, точно прочитав мои мысли.
Минуты казались вечностью. Я не находила себе ни места, ни покоя. Не хотелось ни есть, ни пить, только вырваться отсюда. «Я не виновата! Это не справедливо! Я должна суметь выйти!» – вопила я про себя во весь голос и точно верила в то, что меня вскоре выпустят, ведь это была полиция! Они всё понимают и знают. «Я не похожа на преступницу и всё разрешится!» – убеждала я себя, прижав кулачок к груди.
«На выход!», – скомандовал сержант полиции.
«Ну вот! Выпускают!» – вздохнула я с облегчением.
Меня вели по длинным коридорам, но как оказалось вовсе не за тем, чтоб отпустить, а чтобы допросить пожёстче. Войдя в кабинет к следователю, я присела на стул и сразу начала с того, что невиновна.
– Ты хоть в курсе, сколько раз в день я слышу эту фразу? – посмотрел на меня с пренебрежением капитан полиции.
– Но я, правда…, – уставилась я в пол.
– Тебя взяли на пороге дома, куда вы с дружками незаконно проникли, к тому же в кармане у тебя было обнаружено запрещенное наркотическое вещество.
– Меня пригласили на эту вечеринку. Я не знала, что особняк взломали! А вещество… его мне подбросили в карман!
Следователь рассмеялся:
– На все обвинений есть оправдания? Да?
– Это правда!
– Молчать! – ударил он кулаком о стол, да так, что я подскочила. – Такие твари, как ты, молодёжь растлевают! Сидишь мне тут слёзы льёшь, да о невиновности говоришь, а сама, небось, на порошок уже и знакомых подсадила. Себе жизнь сломать решила и другим заодно, чтобы скучно не было!
Я горько заплакала, закрыв лицо ладонями.
– Признавайся, кто организатор взлома и откуда порошок достала.
– Я пришла туда к подруге, Отвёртке, которая тоже не знала про взлом. Её друг солгал, что особняк принадлежит его кузену!
– Как друга звать?
– Не знаю!
– Имя! – стукнул он ладонью по столу.
– Да не знаю я! У Отвёртки спросите! Мне страшно! Вы меня пугаете!
– Вот и славно, что дрожишь! Протрезвеешь скорее! Отвёртка, подруга твоя – давняя домушница. Уже была у нас на мушке! Теперь не отвертится! А наркота откуда?
– Это не моя шкатулка! Её кто–то положил мне в карман! Вы можете анализ крови у меня забрать и убедиться, что я чистая.
– Кровушку мы у тебя возьмём, да только коробок в твоём кармане был! Либо не успела принять, либо кому–то передавала.
Я не сказала, что шкатулка принадлежала Пехотинцу, предполагая, что он сунул её мне в карман второпях, не разобравшись, чьё это пальто. Конечно, его поведения и поступка это не оправдывало, но он был моим другом, который, по моему мнению, запутался. Скажи я о нём хоть слово, его бы наркоманом посчитали и за решётку засадили, а он таким не был, и я это знала.
У меня взяли анализ крови, после которого в очередной раз привели к капитану полиции.
– Ничего, кроме алкоголя, однако проблемы твои это не решает, – сказал он. – Мне нужны имена всех, кто был в том доме, участвовал во взломе и кто передавал тебе наркотики всё это время.