– Я готова служить за ту зарплату, которую Вы предложили в объявление. Вы не разочаруетесь!
– Ну, это уже не тебе решать, милочка! Не та ли ты девчонка, что жила под крышей молодого фермера? Ела, пила, обогревалась забесплатно, а после убежала, вовсе не поблагодарив, бросив его одного с незавершёнными задачами в хозяйстве?
– Это он Вам сказал?
– Значит ты, раз не отрицаешь!
– Но всё было совсем не так, я…
– Никогда не перед кем не преклоняй колени! Мне оправдания твои ни капли не нужны! Только в нашей деревне в свой дом тебя вряд ли кто–то пустит. В хозяйстве верность и ответственность в почёте, а не красивые глаза цвета холодного рассвета.
– Прошу Вас выслушать меня!
– Не стоит стараний! Я тебя не стану нанимать! Вот только парня жалко. Из–за тебя он не сумел сладить с делами, и отцовскую ферму пришлось продать. Надеюсь, совесть будет тебе лучшей карой, чем назначил бы какой-либо земной судья. Покинь мой дом!
Я вышла оттуда точно окаченная кипятком, ну или ледяной водой, а внутри меня всё нервно тряслось. «Какая же он мразь! Решил испортить мою жизнь и перекрыть мне кислород! Наговорил всем с три короба! Выставил меня безответственной сукой, которая жила за его счёт! А то, что он меня использовал, он хитроумно умолчал. Мерзавец!»
Ох, лейтенант! Это был день неприятных событий. Завернув за угол особняка, я наткнулась на свою нерадивую мать. Увидев меня, она злобно сомкнула губы и, опустив голову, хотела проскользнуть. Я тоже не жаждала встречи, но меня возмутила мимика её лица:
– Здравствуй, мама! Неужели так трудно поздороваться с дочкой?
– Ты мне не дочь, а змея, что я пригрела на груди. Ты бросила меня одну с одиннадцатью детьми ради того, чтоб стать подстилкой фермера.
– Нет, мама! Подстилка – это ты! Ни жизни, ни мечты, ни цели! И у тебя мужик, который пьёт и делает детей, а ты всё это позволяешь! Ещё и хочешь на других свалить!
– Не смей меня осуждать! Смотри сама не понеси от фермера, известного как Донжуан по всей округе! Бросит тебя и глазом не моргнёт! А я тебя обратно не приму и не надейся! – она прошла, толкнув меня плечом, и тут я поняла, что и сама не лучше матери. Подставилась под подлеца и залетела от него, нарушив все намеченные планы, ещё и бездумно неся ребёнка в неустроенную жизнь. Только вот мама моя остановиться не сумела, а я вроде бы успела опомниться.
Я пришла домой в полной растерянности. Раздавленная, униженная, с порушенной репутацией и считающая себя и, правда, безответственной, как мне сказала пожилая дама, акушерка, да и намекнула мать. Но больше всего меня мучал один вопрос: как я скажу пчеловоду, что фермер пакостно оклеветал меня по всей деревне, и мне теперь работы не найти? Конечно, я знала, что из дома меня никто не выгонит, но жить бесплатно девять месяцев за счёт пожилого мужчины мне вовсе не желалось. В соц.службу обращаться я боялась, ведь ходили слухи, что у юных, бездомных и безработных мамаш могли отнять потомство для «лучшей» жизни последних. А аборт... аборт я сделать не могла, я слишком любила своего малютку.
Я приготовила ужин и накрыла на стол. Тошнота, частенько мучавшая меня, не давала покоя и этим вечером. Еле избавившись от неприятного чувства, я уснула на диване, не дождавшись пчеловода.
Открыв глаза, я глянула на время. Почти что полночь, а его всё дома нет. Я встала с дивана и потёрла сонливое лицо ладонями. «А вдруг случилось что?!» – сковал меня испуг. Я резко проснулась и заходила по комнате взад и вперёд. Надо было что–то делать, и я уселась за его старинный телефон. В записной книжке я нашла контакт хозяина, у которого он работал последнее время.
Недовольный сонный голос ответил мне мужским баритоном. Обрадовавшись ответу, но сильно засмущавшись, я не сразу смогла объяснить, кто я и почему ищу пчеловода.
– Он в местной больнице! Поезжайте туда!
– А что же с ним случилось? – схватилась я за майку на груди.
– Откуда же я знаю?! Я не врач! Он просто грохнулся на землю. Сознание потерял. Я отвёз старика в больницу, а его дочке телеграмму срочную послал. Надеюсь, что приедет утром!
– Спасибо! – бросила я трубку, и второпях, совсем не думая о позднем часе, отправилась пешком в больницу.
«Говорила же, что на пенсию надо! А он всё твердил, что скучно ему!» – сетовала я на старика, пока бежала, что есть мочи, через поле. Ночной свист и шуршанье природы пугали и подгоняли меня. Я боялась остановиться и просто двигалась вперёд.
Я прибрела в госпиталь часа через два, и, бросившись к регистратуре, спросилась о здоровье старика. Мне предложили подождать врача, сказав, что он как раз осматривает пчеловода. Я села на холодную скамью в пустом и тёмном зале ожидания. Только сейчас я ощутила, как отекли мои ноги и как дрожит моё нутро. Я мяла пальцами пальцы, смотрела на часы, листала газету и просто ждала. Я так переживала за приёмного отца, что не могла урегулировать дыханье и, мне казалось, что в груди что–то взорвётся, разлетевшись на куски.