– Между ним и мной ничего не было! Ты единственный мужчина, что был в моей постели.
– Ищи себе другого идиота! Даже если это и правда, ты мне больше не нужна! Я женюсь на дочери покупателя. Так что теперь я будущий зять обладателя этой фермы, и она снова моя, только косвенно. А твой нагулянный ублюдок мне сейчас вовсе ни к чему! Ты как была в моих глазах никчёмной, так и осталась неумёхой, только с не вовремя раздутым животом.
– А кто есть ты? – «взорвало» меня от упрёков и оскорблений. – Ничтожный сын покойного фермера. Ленивый, подлый, похотливый! В тебе от мужика только твой член! Ходишь, как баба по деревне, играя жертву из себя, рассказывая, как я убежала. Портишь мне жизнь, как мстительная мразь! Дружка своего из военкомата в сообщники взял! Думаете, что сломать меня способны?
– Пошла вон! – затрясло его от гнева, а глаза наполнились кровью.
Я попятилась назад, понимая, что должна была сдержаться, только накипело всё, вот я и сорвалась. Он толкнул меня со всей силы в живот, и я упала на траву. Чувство жуткого страха овладело мной и сердце то ли билось сильно, то ли прекратило биться, но было ощущение, что я вознеслась в пространство между небом и землёй. Он наклонился ко мне и схватил топор с земли. Приставил его прямо мне к горлу и, ощетинившись, как разъярённый волк, сказал:
«Увижу тебя с брюхом рядом с моей фермой, сам сделаю аборт! Ты поняла?»
Я закивала головой, всецело потеряв дар речи. Я не могла даже моргнуть или сглотнуть слюну. Меня трясло, как будто я до ниточки промокла и нахожусь на ледяном ветру. Он схватил меня за руку и поднял на ноги, а затем швырнул в сторону дороги. Вернувшись к сараю, он более не обернулся, а я, шатаясь, словно пьяная, пошла домой.
«Плесни–ка ещё виски!», – прервалась майор.
Я снова наполнил её стакан успокоительным зельем на четверть.
«Да что ж ты жадный–то такой!» – взволнованно вскрикнула она и надавила на горло бутылки в моей руке. Виски хлынуло в прозрачный сосуд и достигло его половины. Майор взяла кусочек сладкой груши с блюдца и, выпив всё до дна, легонько закусила ей.
Вернувшись домой, я была не в силах помогать пчеловоду, а потому, усадив его на диван, включила когда–то любимый им канал, а сама рухнула спать в рядом стоящее кресло.
Проснулась я от резкой боли в животе. Не сразу поняв, что происходит, я стала вспоминать, что ела на обед. «Наверное, попортились продукты в холодильнике!», – подумала я про себя, забыв про то, что случилось на ферме. Пасечник мирно спал перед включённым телевизором. Я накрыла его пледом и отправилась принять тёплый душ. Ступившая босой ногой на плитку в ванной комнате, я заметила кровь, капавшую из меня.
Я крепко закрыла глаза, осознав, что случилось – я потеряла ребёнка. Сев на пол я горько заплакала, держась руками за живот, прося прощения у малыша и ненавидя фермера, который погубил его. Затем я глядела на свои ладони, пытаясь увидеть в них знаки судьбы. Знаки, которые могли бы предостеречь нас, если бы я только заранее считала их. Я плакала долго, и когда последняя слеза упала мне на мокрую ладонь, я в душе схоронила погибшее дитя, да вместе с ним и наивность юности, а затем поклялась отомстить. И эту клятву, сделала своим приказом, которую нынче была обязана исполнить.
Глава 15. Добро пожаловать, новобранец!
Я стояла у ворот военной базы со схожей котомкой за спиной, с какой сбежала из дома. С ней и с кучей странных воспоминаний: эта была какая–то грязная смесь из любви и сочувствия с подлостью и предательством, а ещё с преданной дружбой, человечностью и с сожалением о губящей болезни. Всё, что произошло со мной за лето, теперь лежало тяжким грузом на душе. Однако впереди были, покрашенные в голубой, ворота и железная дверь, за которой начинался мой новый жизненный этап. Я стояла перед ними из–за фермера и из–за пчеловода. Только первому хотелось мстить за это, а вот второго, конечно же, благодарить. Я не знала, что ждёт меня за дверью, но если бы не пасечник, то и этого шанса на новую жизнь у меня бы не было.
Пройдя контрольно–пропускной пункт, я поднялась по лестнице в регистратуру. На моём лице явно отражалась дикая нервозность, ведь я помнила о дурной репутации этой смешанной казармы и, конечно, ожидала худшего. Я даже не сомневалась, что подлец в военкомате усердно постарался для своего дружка–фермера, чтобы меня определили в сущий ад.
«Добро пожаловать, новобранец!», – серьёзно сказала регистратор, вручившая мне карточку с порядковым номером. – Сейчас на медосмотр, затем выдадут форму, пройдёшь на инструктаж и первую тренировку. Там командир расскажет вам о распорядке дня. Информационная доска внизу у главного входа.