– Спасибо! – ответила я, слегка смущённая заботой.
– Ты новенькая, да?
– Я прибыла сегодня утром!
– А я на прошлой неделе! Меня все называют Шустрый! Я просто быстро бегаю и очень смекалистый. – по–детски смело похвалил он себя и протянул мне руку в знак знакомства.
– Здесь у всех клички? – ответила я рукопожатием.
– Это военные позывные, а не клички! – душевно засмеялся он. – Давай и тебе придумаем!
– Придумай!
– Хм… Искра!
Я вопросительно взглянула на него.
– Просто ты ярче всех в этом месте цвета хаки!
– Так вот почему ты Шустрый! Не растеряешься при виде дамы! – пошутила я, и мы вместе с ним посмеялись.
Раздававший еду рядовой налил мне грибного супа с мясом и макаронами, а ещё ляпнул половником пюре и свалил овощной салат на блюдо. На десерт был фруктовый компот.
Я заметила за одним из столов Морского котика в окружение ещё пары девиц из нашего отряда и, поблагодарив юного кавалера, отправилась к своим сослуживицам. Шустрый же сел за соседний стол с тремя другими парнями, один из которых вёл себя нагло и выглядел крупно и брутально.
Еда была вкусной, а компот сладким и приятно–освежающим. У меня было хорошее настроение, и я чувствовала себя довольно комфортно. Светловолосый кавалер поглядывал на меня весь обед, а в конце подошёл к нашему столу и поставил передо мной свой нетронутый стакан компота:
– По–моему, напиток пришёлся тебе по душе! Возьми и мой! – с угождающей улыбкой, заигрывал он со мной.
– Это лишнее! – ответила я, но мило улыбнулась.
– Ты что, на эту сельдь запал? – засмеялся тот нахальный бугай с его скамьи. – Спроси, она хоть готовить умеет? Или пришла служить, чтоб муж её потом готовить не просил, а только честь отдавал за заслуги перед родиной?
– Да перестань ты! – пошёл к «своим» мой шустрый ухажёр.
– Ну, точно влюбился! – захохотали они.
Брутал, напомнивший мне фермера своей напускной важностью и наглой рожей, не успокаиваясь, подошёл ко мне:
– Так ты умеешь готовить? А то наш новобранец окольцевать тебя, похоже, вздумал. Вот мы и гадаем, кто же из вас у плиты стоять будет! – глумился он. – Лично я на служивой никогда бы не женился! На что мне баба, не умеющая суп варить?
– А у тебя что, рук нет? – взорвалась я, оскорблённая его высказываньем.
– Что ты кудахчешь, курица?
– Оставь её! – защитил меня худой, но смелый друг.
– Опаньки! – подошёл бугай вплотную к нему и, напугав толчком накаченного торса, добавил: – Видать, готовить будешь ты!
Тот опустил глаза, боясь жестокой дедовщины, но получив необходимую разрядку, глумясь над теми, кто слабей, брутал спокойно сел на место:
«Бери свой поднос и вали!», – скомандовал он новобранцу.
Шустрый замялся, понимая, что нажил врага, как и, собственно, я.
«Исполняй, что приказано!», – прикрикнул наглый бугай, и злорадно глянул на меня.
Глава 17. Словно дома
Армейские будни были заполнены усердными тренировками, строгим распорядком дня и постоянным обучением. Утренняя физическая подготовка начиналась ещё до рассвета, после которой следовали интенсивные занятия по военной стратегии, стрельбе и выполнению различных тактических заданий. Я стремилась прилежно учиться и быть на высоте во всём, что делала.
Мои задачи в армии были разносторонними. Я выполняла поручения старших командиров, дежурила, поддерживала чистоту и порядок в своей части, участвовала в работах по уборке двора. Ошибки и нарушения не прощались, и я уже сталкивалась с наказаниями в виде дополнительных работ. Принимая это как вызов, я училась на своих ошибках, чтобы стать ещё сильнее и надёжней.
Я уже чётко осознала свою цель: делать военную карьеру, и мне нужны были хорошие рекомендации и высшие оценки, чтоб дослужиться до сержанта. Я следовала этой цели каждый день, преодолевая лень и собственные слабости.
Прошло уже несколько недель с моего прибытия в армию, и я привыкла к корпусу, девчатам и парням, служившим со мной, да и вообще стала считать казарму своим домом. Другого у меня к тому же не было. Придирки от мужского пола уже воспринимались мною не всерьёз, хотя тот брутальный бугай со своей неприятной группой поддержки частенько доставали меня грубыми словами и подколками. К слову, мы так и звали его – Бугай! Шустрый по–прежнему ухаживал за мной. И пусть к нему я интереса, как к мужчине, не питала, мне было лестно, что он мной увлечён. С девчатами я ладила, как и они со мной. Сам знаешь, лейтенант, армия – своего рода семья, и ты её, как и родителей, не выбираешь. Были и притирки, и разногласия и сплетни – всё, как всегда, в женском коллективе. Я была частью него, чем–то лучше других, а чем–то хуже, а вот Морской котик была примером для большинства! Не скажу, что она отлично училась или что не имела штрафов! Нет! Но её репутация, как дочери и сестры морских пехотинцев играла свою роль. К тому же она ни на день не забывала об этом напомнить. Самореклама работала на «ура», придавая ей образ солдата по крови – надёжного, ответственного, знающего! Я с ней сдружилась несколько сильней, чем с остальными.