Тем временем по приказу старшего прапорщика на передний план вышел отряд Ледышки. Будучи новобранцами, они должны были бежать эстафету, что гораздо проще физических упражнений. Однако тот самый хищник, разбудивший моё женское начало, решил иначе. Он вместе с другими офицерами уговорил наше командование на то, чтоб новенькие тоже прошли полосу препятствий, тем самым показав, кого набирают в армию, и как сержанты тренируют «недоспелых» новичков.
Конечно же, никто не ждал блестящих результатов от тех, кто только поступил на службу, но командиры, ведшие физические тренировки, должны были за это время хотя бы подтянуть всех рядовых до одинакового уровня. Судя по мимике сержанта, он заподозрил, что его неверная система с минуты на минуту даст серьёзный сбой.
На разрешили встать у сетки, что ограждала полосу препятствий. Смотреть на тренировку новобранцев было стыдно, жалко и смешно. Если парни ещё и смогли пройти преграды без существенных ошибок, то девушек косило наповал. Кто–то срывался, карабкаясь по стене, кто–то не мог перепрыгнуть преграды, а кто–то ползти под колючей проволокой просто побоялся. Бугай и прихвостни Морского котика тихонечко хихикали, стараясь не попасть под «горячий» кулак опозоренного сержанта.
Ледышка не отличалась особой сноровкой или талантами. «Как она только прошла пред–армейскую проверку на физподготовку?», – удивлялась я. Спотыкаясь, падая, рыдая, отряхиваясь от налипшей грязи, она с трудом добралась до высокого турника. Подняв руки к перекладине, Ледышка подпрыгнула, чтобы подтянуться на ней, но то ли плохо удержавшись, то ли соскользнув руками, грохнулась на землю. Я зажмурила глаза от ужаса, а когда открыла, то увидела, как к ней бежит сержант и старший прапорщик.
Ледышка лежала на спине и не могла пошевелиться. Испугавшись за неё, я бросилась за решётку, что есть мочи, желая подбежать, подбодрить и поднять. Свист одного из командиров прозвучал мне вслед, но я будто не слышала его, боясь за подопечную подругу. Почти вбежав на полосу препятствий, я была схвачена за руку Бугаём, который мне кричал, чтоб я исполнила приказ, вернувшись в строй.
Глава 24. Рождественское застолье
За несдержанность на тренировочной площадке меня жестоко отчитал, вызвав к себе в кабинет, старший прапорщик. На моё удивление и ещё больший стыд, за его спиной на стуле восседал, точно царь на царском троне, тот самый мужчина, напомнивший мне хищника.
– Высечь бы тебя, как в старые добрые, а только баб тогда не брали! И правильно делали! С сантиментами вашими! – горячился мой командир. – Куда ты бросилась на поле, когда было приказано стоять?
– Но там была моя подруга!
– Молчать, когда с тобой говорит старший по званию! – рявкнул он на меня. – Какая подруга? Ты в армии! Приказано? Исполнить! Здесь нет подруг, а есть команды! Ты хоть понимаешь, что комиссия подумала о нас? Нет дисциплины! Нет порядка! Нет армейской воли! Подготовки нет!
Я стояла смирно и глядела в глаза, ругавшему меня командиру, сама же краем глаза следила за хищником, смотрящим на меня, как лис на зайца. Его подбородок был приподнят, а взгляд опущен. Он осматривал меня с головы до ног, откинувшись на стуле, и держась руками за пряжку от ремня. Ни сказавший ни слова, он наказал меня сильнее прапорщика, одним лишь своим пронзительным взглядом и пальцами, поглаживающими тяжёлую пряжку. К стыду сказать, но я бы хотела, чтоб этот офицер отшлёпал меня.
– Что ты скажешь в свою защиту, рядовая? – продолжал старший прапорщик негодующим тоном.
– Простите, но это не я послужила причиной падения, а сержант, неверно тренировавший отряды. Это из–за него у нас «хромает» подготовка, а я лишь хотела помочь сослуживице.
– Отставить комментарии! Да как тебе не стыдно на старшину рот раскрывать! На кухне и в столовой три наряда вне очереди! Кругом марш! Свободна!
Выйдя красной и отруганный из его кабинета, я сразу отправилась в медпункт, узнать, что же случилось с Ледышкой. Шагая по коридору, я вспоминала взгляд хищного офицера и ощущала сильное желание внутри.
На дежурстве была та же врач, что осматривала меня по прибытию в казарму. В палату она меня не пустила, остановив на разговор в коридоре:
– К пострадавшей пока что нельзя! Ей нужен сон и покой!
– А что с ней случилось?
– Она сильно ушиблась спиной.
– Надеюсь, что позвоночник цел?
– Позвоночник цел, а вот ребёнка она потеряла.
– Ребёнка? Но… Как же? Откуда? Она ведь должна была пройти медкомиссию перед поступлением в казарму.
– Я не знаю, как вы проходите её, – ответила мне врач. – Ты же тоже пришла после выкидыша или аборта. Я это по твоим глазам заметила, когда задала вопрос о беременности. Я не сужу и дело не моё!