– Ты в своём уме! Никто ко мне не приставал!
– Посмотри на Ледышку! Ты же помнишь, что мой двоюродный брат пошёл на повышение. Так вот, я попросил, и он навёл о ней справки. Никакая она не новобранец! Её просто перевели к нам, после скандала в казарме на севере страны, где она залетела от старшего сержанта, якобы изнасиловавшего её. Как ты думаешь, ей в нашем корпусе будет очень комфортно, если все узнают эту предысторию? – коварно посмотрел на меня Бугай.
– Когда–то я спасла тебя от подставы! Не поступай так!
– Веди разговор в нужном русле на допросе, и никто не узнает о её неудачном опыте службы в армии. Не переживай! Твоему возлюбленному ничего за это не будет! Он ведь член комиссии! Ну, может выговор от его же коллег или начальства, не более.
– Зачем тогда это надо?
– Хочу, чтобы он опозорился перед всеми, соблазняя молоденькую рядовую в проверяемой казарме.
Моя голова была готова взорваться. Я даже не успевала переварить всю информацию, которая ко мне поступала. Допрос! Капитан! Бугай! Ледышка! Какой–то набор несовместимого, нелепого бреда! Он что, действительно, полез на офицера? У меня пульсировало в самом желудке, а сердце билось, как сумасшедшее. Я жутко нервничала и переживала.
Мы прошли за младшим сержантом к залу собраний в командирском корпусе. Я увидела капитана МВД, стоящего к двери спиной, но повернувшегося, услышав наши шаги. В своих руках он крутил ту самую (не)удачливую ручку, что подарил мне. Его взгляд не выдавал ни эмоций, ни мыслей, ни планов. Холодный взгляд! Он смотрел на меня, но будто бы глядел мимо или насквозь. Войдя, мы обнаружили членов комиссии, а также сташего прапорщика и сержантов, сидящих за длинным Г–образным столом. Мы отдали честь, и нам приказали сесть за отдельно стоящий стол. Зал собраний походил на зал суда: коричневые столы и коричневые тона помещения. Это не могло не придать мне ещё большей нервозности!
Капитан сделал несколько широких шагов вперёд и оказался прямо напротив нас, по другую сторону стола. Однако он не сел, он ходил вокруг, точно коршун, облетающий свои жертвы смертельными кругами. Наступили жуткие минуты молчания, казавшиеся вечностью.
– Сегодня, – начал он официальным морозным до ужаса тоном, – на столе в кабинете собраний, где комиссия собралась на обсуждение внутренних дел казармы, была обнаружена эта шариковая ручка. Вы узнаете эту ручку? – наклонился он ко мне и сунул вещицу чуть ли не под нос.
– Так точно! – ответила я робко и чуть прокашлялась от волнения и страха.
– К ручке прилагалась записка. Прочтите, пожалуйста, записку! – он протянул мне обрывок листочка в клетку, на котором было написано: «Капитан МВД непристойно вёл себя со мной, склоняя к нежеланному сексуальному акту. Сие действо он аргументировал служебной иерархией, где рядовая подчиняется старшему по званию. Прошу принять меры и защитить меня от будущих домогательств!». Всё это было подписано моим именем.
– Скажите, рядовая, прежде чем я начну задавать вопросы, я оказываю на Вас давление сейчас?
– Никак нет! – ответила я, краснея от позора. Мне было так стыдно за всю эту ситуацию! Офицер, сделавший мне искренний подарок, стоял там и допрашивал меня, якобы написавшую гадости о нём.
– Я домогался Вас, как следует из этой записки?
Я вспомнила угрозы Бугая о Ледышке и, раздумывая, как же поступить, не заметила, что очень долго молчу, не давая ответа.
– Я спросил, я домогался Вас?
Я не знала, что ответить и, растерявшись, проронила слезу.
– Хорошо! Мы зайдём с другой стороны! Рядовой, вы дежурили вчера вечером на патруле? – обратился он к Бугаю.
– Так точно!
– У Вас был доступ к залу для собраний?
– Так точно, был!
– Вы могли доставить сюда ручку с запиской?
– Так точно, мог!
– Вас попросили сделать это? – намекнул капитан о том, что я могла дать поручение Бугаю доставить это недоразумению сюда.
– Так точно!
– А Вы ревнивый?
– Простите, капитан?
– Вы ревнивый, рядовой?
– Никак нет!
– А Вы состоите в любовных отношениях с рядовой? – показал он на меня пальцем.
– Так точно!
– Она рассказала Вам о моих домогательствах?
– Так точно!
– Поведайте нам, как это было!
Бугай встал и начал «строчить» небылицы: «Вчера вечером я был на наряде по патрулированию двора. Часов около 19–ти я заметил рядовую, выходящую из командирского корпуса. В её руке был футляр с этой ручкой, которая по её словам, была получена за послушание при домогательстве старшего по званию, а точнее – Вас. Рядовая была очень расстроена. Она написала эту записку и попросила меня положить на стол зала собраний. Несмотря на то, что я не имел права оставлять свой пост, мне хотелось помочь рядовой, и я сделал это. Виноват!»