– План очень прост! Ты идёшь к фермеру домой и заводишь разговор о том, как всё у вас было: как он угрожал топором, толкал, ударил в живот, в результате чего ты потеряла ребёнка. Я набросал вопросы и фразы, которые ты ему скажешь, провоцируя на нужные ответы. Наша цель – его признание в том, что он плохо обращался с тобой и что по его вине у тебя случился выкидыш. Чем омерзительнее портрет фермера, тем краше наша запись!
– Ты в своём уме? Он же меня просто уничтожит на месте! Его нельзя выводить из себя! Это опасно для моего здоровья и жизни!
– Я знаю, что тебе страшно, но я буду близко и, если что случится, тут же защищу тебя.
– Зачем этот цирк? Ты ведь понимаешь, что нет ни свидетелей, ни заключения врача о выкидыше, да и что плёнку эту не примет ни один судья, ведь запись не была санкционирована судом, а писать человека без его ведома недопустимо по закону.
– Зачем нам суд? Он испоганил тебе жизнь, попортив репутацию. Мы сделаем то же самое! Отдадим запись в руки журналистов. У меня есть там отличные друзья, с удовольствием готовые приняться за работу!
– И что это даст?
– Малышка, ты не знаешь могущества прессы! Правильно используя материал, они способны уничтожить человека, настроив общество против него. Были случаи, когда на работе мы добивались суда, орудуя лишь догадками и журналистским профессионализмом. Ты – женщина, которую обидел мужчина, лишив ребенка, работы, жилья! Женщина, которая пошла служить, чтобы выжить! Людям такие истории нравятся. Они пожалеют тебя и сами накажут его психологическим давлением. А то глядишь и из дома выкурят! Людская ненависть – страшная сила!
– Ты хочешь опозорить меня публично? Ты хоть понимаешь через что я, как юная девушка, прошла? Все унижения, что я стерпела, всю боль от потерь! Ты хоть осознаешь, как сложно мне в этом кому–либо признаваться? Фермер был первым мужчиной, что поимел меня физически и морально. Он изменял прямо при мне! Он запирал меня! Он волочил меня в пижаме по земле! Он называл меня потаскухой! Он прогнал меня беременную, как паршивую дворняжку! И ты хочешь, чтобы я всё это заново пережила в диалоге с ним, а потом ещё и разрешила выставить плёнку во всеуслышание?
– Если желаешь отомстить, придётся пожертвовать гордыней и комфортом.
– Не таким путём!
– Мы уже едем, и я всё, между прочим, оплатил! Я договорился с репортёрами! Я выпросил оборудование из нашего отдела! Ты сделаешь всё как надо, и мы покончим с твоим прошлым! – он посмотрел мне прямо в глаза. – Просто доверься мне!
– Теперь ясно, почему ты рассказал мне о своей затее только в поезде! Свернуть-то мне теперь некуда!
Всю оставшуюся дорогу я размышляла о плане капитана, и он мне жутко не нравился. Причины я уже ему озвучила, и обсуждать больше было нечего. Мужчины говорили о своей работе, легко смеясь над чем–то непонятным мне. Я же была взволнована и раздражена. Стараясь не показать своих переживаний, я просто глядела в окно, на «пролетающие» мимо леса, поля и встречные поезда.
Добравшись до места, мы заселились в отель, находившийся прямо за вокзалом. Голодные с дороги, я и капитан отправились в центр города, найти закусочную подешевле, чтобы хоть чем–то замять чувство голода. Мой избранник считал, что итак сильно потратился и теперь нам надо было экономить пуще прежнего.
На главной площади я заметила мужчину, который со спины был очень похож на моего старшего брата, того самого, который покинул родительский дом чуть раньше моего «побега», удачно поступив в технический ВУЗ. Именно он мотивировал меня на то, чтобы покинуть домашнее рабство и начать жить собственной жизнью. Я до сих пор помню слова брата: «Ты не обязана терпеть, и не обязана остаться!».
Бросив капитана, я побежала вперёд, стараясь обогнать того мужчину. И да, это был он! Мой старший брат!
– Братец, ты ли это? – обняла я его за шею.
– Сестрёнка, как же я рад тебя видеть! Какая ты стала взрослая! – отошёл он на шаг назад, чтобы разглядеть меня получше. – Два года с хвостиком прошло, а от тебя ни слуха, ни духа! Куда пропала–то? Ну да что я с вопросами пристал! Пошли домой, расскажешь всё! С родными повидаешься!
– С родными? Ты что вернулся в родительский дом? – удивлённо спросила я.
– Понимаешь, одному мне было сложно в техническом ВУЗе. Ни друзей, ни знакомых, город чужой, люди чуждые. Приехал я после первого семестра погостить на каникулах у мамы, а она сказала, что ты сбежала и оставила её одну с младшенькими детьми. Я и остался ей в подмогу, да и дома спокойнее, чем в малопонятной обстановке.
Слова брата вызвали в моей душе глубокое разочарование. Я не могла поверить, что он оказался «тепличным растением», не выдержавшим смены почвы. За эти два года я через многое прошла. Я, как и он, находилась не в своей среде, только мой путь лежал не через ВУЗ, а через армию со всеми прилагающимися к ней удовольствиями. Зато я воспитала в себе силу воли, стойкость перед сложностями и внутреннюю дисциплину. Я выдержала испытания, которые выпали мне на долю. «Я до сих пор борюсь с ураганами, почти сбивающими с ног, но всё равно держусь из последних сил, не допуская мысли о том, чтобы вернуться в мамино гнездо» – думала я про себя. Я выросла, а он так и остался детиной! Хотя, возможно, что его отношения с матерью не были такими токсичными, как у неё со мной, вот и вернулся птенчик в родные пенаты.