«Стой! Руки за спину!», – освободила меня от «кандалов» конвоирша, и я смогла войти в камеру к гостю.
К моему удивлению за столом свиданий сидел вовсе не капитан, а его товарищ – старший лейтенант, который был свидетелем на нашей свадьбе.
– Здравствуйте! – вскочил он, учтиво заведя руку за спину и слегка поклонившись.
– Добрый вечер! – присела я на стул, удивлённая и оттого растерянная.
– Вы, наверное, ждали капитана? – чуть смущаясь и не зная, с чего начать диалог, спросил тридцатилетний парень.
Я опустила голову, не умеючи скрыть расстройства, потому что и правда ждала мужа.
– Я… я пришёл Вам передать, вот! От супруга! – сбивчиво разъяснил он и протянул мне, уже досмотренную охраной бандероль в почтовой коробке.
– Спасибо! – пододвинула я к себе передачу. – А что капитан сам не пришёл?
– Занят, – опустил глаза лейтенант, скрывая ложь, и начал взволнованно перебирать пальцами.
– Занят?
– Он не верит, что Вы носите его ребёнка, – поднял он глаза и решительно выговорил правду. – От этого и не хочет Вас видеть. Считает, что Вы солгали, как и его предыдущая жена.
Я промолчала, не найдя подходящих слов и не считая, что должна была оправдываться перед товарищем супруга.
– Ну что ж, я пойду! – встал лейтенант из–за стола.
– А как бы Вы поступили, офицер? – остановила я его резким вопросом, внезапно вспомнив о защищающей пешке, и наспех сформулировав план в голове. План, по которому лейтенант – был тонкой нитью, что должна была привести меня и малыша к свободе.
– Принял бы Ваше дитя, несмотря ни на что! – глядя в сторону, ответил он.
– Почему же?
– Предположу, что из любви.
– Присядьте, пожалуйста! Здесь очень одиноко. Ко мне никто не приходит. Не покидайте меня так скоро!
Младший офицер вернулся к столу. По его глазам, не выдерживающим моего взгляда, я, как любая женщина, могла понять, что он ко мне неравнодушен. Мне даже вспомнились слова матери о том, что свидетель на свадьбе смотрел на меня влюблёнными глазами.
– Вы умеете хранить секреты, лейтенант?
– Так точно, умею! – чётко выговорил он. – Какую Вашу тайну мне надлежит сберечь?
– Я не доверяю адвокату, нанятому капитаном. Вы могли бы проверить его, только так, чтобы об этом не узнал супруг. Иначе обидится за моё недоверие.
– Проверить на что?
– На связь с майором, преподававшей у меня юриспруденцию в академии МВД, или с судьёй, ведшей моё дело. А ещё было бы неплохо достать историю ведомых им разбирательств и посмотреть процент проигрышей и выигрышей, имена клиентов, возможные взятки. Понимаете? Капнуть под него.
– Почему Вы не доверяете своему защитнику?
– Потому что он просрочил подачу документов на апелляцию, хотя ничего сложного в этом не было.
– Вы не хотите рассказать об этом мужу, который его и нанял. Уверен, он не обидится. А выслушает Вас. Вы знаете, капитана, он не любит бросать деньги на ветер, а именно это он и делает, если то, что Вы говорите – верно.
– Как Вы и сами можете заметить, с мужем у меня отношения напряжённые. Мне не хотелось бы усугублять их.
– Понимаете, я не уверен, что мне подвластно такое! На всё нужно официальное разрешение.
– Вы единственный, кто общается со мной со свободы. Будьте моим защитником и героем, прошу Вас! Подарите, несправедливо осуждённой женщине, надежду.
Лейтенант скромно заулыбался и выпрямил спину, вдохновлённый новым «званием» и, приобретший больше уверенности, спросил серьёзным тоном заступника:
– Что у Вас с губой?
– Вы тоже заметили? – подалась я через стол чуть ближе к нему. Подсознательно, офицер вгляделся в мои губы, а я неспешно провела по ним кончиком языка. – Треснули на морозе, не согретые теплом мужского поцелуя.