Мы вошли в спальню, и он стал обнажать меня, как и обычно.
– Нет, нет, – толкнула я его на кровать, – Раздевайся сам догола и ложись! А мне ещё в ванную надо.
– Любимая..., – недовольно потянул чиновник.
– Всего на несколько минут, – заулыбалась я и поспешила в душевую.
Пустив струи воды в кабинке, я нервно постукивала пальцами о раковину и надеялась, что он уснёт. «Ну и врун! А как цену себе красиво набивает! Конечно, с юристом он помог, да и с Лесси тоже, но всё равно, неприятно, что лжёт прямо в глаза», – негодовала я про себя.
Через двадцать минут я осторожно вышла из ванной комнаты, и по звучному храпу догадалась, что чиновник спит. На цыпочках прокралась в спальню и вытащила из кармана его брюк заветные ключи. Схватила камеру, фонарь и перчатки из упаковки для окраски волос, а после очень тихо покинула квартиру.
Я поднялась на чердак, который словно злорадно гудел какой–то какофонией невнятных звуков и был наполнен прохладой и темнотой. Мне было жутковато ступать по нему, но надо было сделать то, что запланировала. Аккуратно я пробилась к ячейке номер 14. Вставив ключ в замочную скважину, я улыбнулась, ведь дверь поддалась и открылась. Моё удивление было велико, ибо обычная чердачная комната оказалась похожей на сейф. Водо– и звуконепроницаем с толстыми стенами, полом и потолком из металла. Включился томный свет, и я увидела системы вентиляции и контроля температуры. У стены стояли саквояжи из дерева разных размеров. Именно в них, обшитых изнутри специальным мягким материалом, и хранились заграничные картины. Я надела перчатки и аккуратно открывая каждый из них, делала фото предмета искусства.
Также тихо я вернулась в квартиру, спрятала фото средь нижнего белья, вернула на место ключи и залезла под одеяло к спящему министру. В моей голове было столько мыслей, а в сердце – разочарование и отвращение. Дело было не в том, что он скрывал полотна от меня, он имел на это право. Мне не нравилась игра в добропорядочного блюстителя закона и высокоморального человека, постоянно твердящего мне о справедливости, этике и нравственности. Было чувство настороженности! Что ещё за тайны министр скрывал и чем ещё занимался? И что мне было со всем этим делать? К тому же в голове крутился вопрос: что на самом деле приключилось с инструктором–кинологом, также работавшей над этим делом? Я смотрела на спящего чиновника и подозревала его во всех грехах. Доверять ему я больше не могла, но оставаться с ним было необходимо, ведь я не собиралась отказываться от должности начальницы центра кинологии, а он мог мне это устроить. Вот я и решила, что промолчу о картинах, чердаке и о том, что узнала, кто истинный владелец дома.
Проснувшись в 7 часов утра, я увидела его сидящим на краю кровати, и, натянув улыбчивую маску милой девочки, коснулась рукой его голой спины.
– Любимый, ты рано проснулся!
– Я так и не дождался тебя вчерашним вечером, – обернулся он и, улыбнувшись мне, поцеловал в протянутую руку.
– Ты крепко спал, и я решила не будить.
– Я уже старый для поздних любовных утех, – пошутил он про себя.
– Не правда, ты тот ещё затейник, и у нас вся жизнь впереди!
– Согласен. Теперь надо вставать. Тебе – в академию готовиться, а мне – картину владельцам везти.
Он деловито встал с кровати и принялся надевать штаны.
– Может, с тобой поехать? Познакомлюсь с хозяевами квартиры, а то неудобно, что даже в лицо меня не знают.
– Это лишнее, Принцесса. Однако ход твой вежливых мыслей мне мил! Я вечером заеду и продолжим то, что не закончили вчера, – намекнул он снова на оральный секс.
– Ой, нет, мне завтра в академию, и очень важно освежить учебную программу в голове.
– Но ты же обещала!
– Я обещала сделать тебе минет вчера, но ты уснул. Срок обещания истёк.
– Мне не нравится твоя хитрость! – сурово посмотрел он меня, застегивая на груди рубашку.
– А мне не нравится, когда меня в постели называют «никакой» и засыпают, не дождавшись.
– Я не хочу с тобой ругаться, и к теме обещаний мы ещё вернёмся, – прошёл министр в гостиную.
– Ты завтракать не будешь? – крикнула я ему вслед. – Я омлет хотела приготовить на двоих.
– Времени нет! Раз ты сегодня занимаешься, то я посвящу своё время семье. А готовить лучше я буду сам! Не обижайся, но в кулинарии ты не особенно сильна, – шутливо засмеялся он и оскорбил меня ещё сильней.