– Ура! – радостно вскрикнула я. – Не хотелось бы, что её забрали в собачий приют.
– Ну, это уже от министра зависит. Теперь же государство начальствует над центром кинологии и нашими «обычными» питомцами, которые вне моего бренда. Не захочет платить за её содержание, – отдадут в приют. Думаю, он и сейчас может оформить добермана, как постоянную питомицу, стоит лишь с полковником потолковать, чтобы тот написал отказную.
– Я поговорю с чиновником.
– Уверен, что тебе удастся его уговорить, стоит лишь ноги пошире раздвинуть.
– Майор, я не шлюха! Прекрати оскорблять меня своими намёками на отношения покровителя и содержанки! – возмутилась я.
– Так дело не в том, что я считаю, или кем ты являешься, а в том, какую роль отвёл тебе сам министр. Кем он тебя видит? Любовницей или любимой? Тут думай сама! – крупным шагом направился супруг обратно к зданию.
Недовольная я быстро затопала за ним.
– Почему ты считаешь, что чиновник меня использует в постели и вовсе не любит?
– Потому что ты – трофей! – не сбиваясь с шага, продолжил майор путь к столовой. – Он увидел тебя, и ты ему понравилась, а я ему с первой встречи был неприятен, потому что не менее успешен и умён. Вот твой добродетель и решил, что заберёт у меня супругу и тем самым одержит верх. Это же и дураку ясно! Мужское соперничество и вечная борьба за первенство во всём.
– Каждый раз у тебя расширенные версии о том, почему мы с ним вместе!
– Все они сводятся к одному: он хитрый лис, завистливый и гнусный, – вытащил майор форму с отварными макаронами из холодильника и, разогрев в микроволновой печи, уселся обедать за стол.
Я тоже достала свой рис и жареную курицу из рюкзака и, подогрев, села рядом.
Мы ели молча, пока он не вскочил и не выбросил свою еду в мусорное ведро: «невозможно это есть!».
– Хочешь немного моего обеда? – неуверенно спросила я, чуток закомплексованная после замечаний министра о моих способностях готовить.
– Давай!
– Ты что, серьёзно?
– Так ты же предложила! – недовольно глянул на меня супруг.
Я отложила ему на тарелку половину еды.
– Майор, а тебе нравится, как я готовлю?
– Что за странный вопрос?
– А если бы не нравилось, сказал бы мне честно об этом?
– Судить о том, как женщина готовит, имеет право тот мужчина, кто разбирается в готовке сам. А я, как ты знаешь, полный профан на кухне.
– И всё же, сказал бы?
– Мне нравится твоя стряпня.
Улыбнувшись, я поставила тарелку перед ним. Мы молча доели обед и, когда я встала мыть посуду, муж задержал меня за руку.
– Тот ребенок, которого ты ждала в тюрьме, он правда был от меня? – внезапно прозвучал его вопрос, и я села обратно на стул.
– Конечно, он был твой.
– Тогда я очень сожалею, что ты его потеряла. Я был порой не прав и мне, действительно, жаль, – печально и искренне произнёс супруг фразу, которую, наверное, мне надо было услышать все это время. – Понимание этого пришло ко мне слишком поздно, когда министерская гниль забрала тебя у меня.
Эмоции переполнили душу, и я расплакалась.
«Давай без сантиментов!», – не глядя на меня, протянул он бумажный платок.
Я легонько ударила его в плечо, и в том момент простила за всю вину, которую на него вешала. Приказ моего сердца мстить мужу больше не подлежал исполнению, хотя, возможно, так было уже давно, но отныне моя женская душа выдала окончательный вердикт: прощён и больше невиновен.
Глава 65. Овцы и волки
– Почему Вы не повторили мужу, что на фото, переданном полковником, министр насильно притянул Вас к себе для поцелуя? По–моему, момент был подходящим! – спросил я бывшую начальницу.
– А что бы это изменило, лейтенант? Супруг не слышал моих оправданий. К тому же я не сильно сопротивлялась поцелуям министра, и случались они не единожды. Добавку будешь? – спросила она меня, указав на кастрюлю с голубцами, и вспомнив только что рассказанное о критике в адрес её кулинарных талантов, я согласился. Бывшая начальница, действительно, вкусно готовила, вот только я уже насытился ужином, однако деваться было некуда, я не хотел вызывать в ней подозрения о том, что недооценил её способностей готовить.