А тот, кто ее вырастил, не любил опозданий к обеду. К тому же сегодня был особенный день и особенный обед — последние для нее в этом месте. Пришло время покинуть эту недоступную для остальных нишу мира, где Элейн провела последние десять лет, обучалась всему, что не требовало магических сил, штудировала исторические фолианты, испещренные заметками рукой Эреола на обширных полях, — все для того, чтобы однажды вернуть власть династии Молионов.
Пришло время отправиться в логово врага, в которое теперь превратился родной дом…
Удобные брюки из прочной темной ткани совершенно не стесняли движений, мягкие кожаные туфли позволяли идти почти бесшумно по усыпанной листьями и ветками тропинке между вереттами. Чем дальше от воды, тем меньше становилось плакучих деревьев, и их место заняли лаймиры. Тонкие, но прочные, как стальные прутья, стволы оканчивались пучками длинных лиан, которые переплетались чуть выше человеческого роста, формируя сплошной потолок из пурпурных листьев, под которым было темно, как в сумерках. По ту сторону арки находились горы, но здесь не было ни следа острых пиков или отвесных склонов. Только эта небольшая роща, с виду нетронутая, но ухоженная — умело направленные лианы, подстриженные лишние побеги, — и приземистый дом, за которым начинался непроходимый лес со вторым выходом из ниши мира. Но этим выходом никто не пользовался, потому что Эреол перенаправил его в сплошную гору, еще когда вместе с Элейн укрылся здесь от ЛʼАррадона на долгих десять лет.
Дом из серого камня состоял всего из двух этажей. Фасад был густо увит ярко-зеленой лианой с ажурными листьями, похожими на ворох пушистой паутины. Когда листья шевелились от легкого ветра, казалось, что по стене стелется зеленоватый туман.
Когда теперь доведется увидеть эту привычную картину в следующий раз?..
Элейн вошла в холл, скользнула взглядом по скалящимся с потолка и стен каменным чудовищам, которые иногда лениво шевелили лапами или помахивали хвостами, и прошла через это темное помещение в столовую, откуда доносился голос воспитателя, бормочущий заклинания.
— Я приготовил все, что мог, — встретил ее Эреол. — Я слишком ослаблен. Прости. Все, на что я пока способен, — это вадриты и немного защитных чар. Изменение сознания Тамеанов было моим пределом.
— Я знаю. — Элейн прошла между массивными резными шкафами, доверху набитыми компонентами для зелий, и села у стола рядом с Эреолом. — Я верну себе власть, ты получишь монополию на вадриты в Ивстане, а может быть, и в Угларе… даже скорее всего, потому что глупо ограничиваться возвратом старого, если можно получить все королевство. И постепенно восстановишь могущество. Никакой благотворительности, только выгода. Я помню, чему ты меня учил.
Колдун поднял голову от пестрой кучки разноцветных амулетов-вадритов на гладком золотисто-коричневом столе. Странно было думать, что вся игра разворачивается во многом из-за них. Но без них колдуны не обладали бы и половиной своего могущества. Вадриты сильно разнились в цене в зависимости от предоставляемого ими вида магии, но приносили неизменную прибыль. И деньгами, и энергией.
Вот только когда Кервелин с помощью ЛʼАррадона захватил Ивстан, а затем и весь континент от Бастионных гор до спуска к океану, вадриты Эреола пропали из тамошних лавок. А продаж через океан с помощью Детей моря хватало только, чтобы кое-как протянуть на минимальном магическом уровне.
— Иногда я думаю, что обучил тебя на свою голову, — усмехнулся Эреол, и у губ его на миг проступили озорные складки. Никто не знал точно, сколько сотен лет колдун живет за счет взаимообмена энергиями — жизненной и магической — с простыми людьми, но выглядел он максимум на двадцать семь — тридцать. — Хотя так думать опасно, потому что ты мало на что способна в одиночку.
— Ты же будешь рядом, — недовольно передернула плечами Элейн. — Будешь советовать, подсказывать, помогать и что там еще положено.
— И ты будешь слушаться, — жестко добавил Эреол, — потому что ни тебе, ни мне, ни кому-либо еще не по зубам тягаться со всем королевским двором одновременно. Будь у меня хоть немного больше сил, я бы проник туда с тобой. Но защитная магия ЛʼАррадона меня моментально распознает, так что советы — это единственное, на что я сейчас гожусь.
В его голосе проскользнула злая горечь. Элейн хорошо знала, кем он был до ивстано-угларской войны. Да, познавшему вкус силы трудно смиряться… И, глядя ему в глаза, она видела, что он хорошо понимает то, что с каждой новой частью плана становилось все более ясным и ей. Их затея была просто жестом отчаяния.