Прежде чем решиться заговорить, Эллери четырежды затянулся сигаретой.
— Насколько я понял, вы упомянули «держатель для двери»?
— Да. Знаете, такая вещица, которую прикрепляют к полу, чтобы удерживать дверь открытой.
— И его, вы говорите, украли.
— Ну, он исчез. Но он был там до того, как меня ударили по голове прошлой ночью. Я сама видела его у двери в кабинет. Никто никогда не обращал на него особого внимания, и...
— Невероятно, — вздохнул Эллери. — Держатель для двери Забавный выбор для маленькой кражи! Вы, кажется, упомянули каких-то диковинных животных? Боюсь, что ваш эпитет не позволяет мне представить их себе.
— Какие-то чудовища вроде змей. Они в доме повсюду. По-моему, их называют драконами. Хотя я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь их видел — разве только во время белой горячки.
— Начинаю понимать, — задумчиво кивнул Эллери. — Этот старый джентльмен — Кагива, полагаю, он ваш теперешний пациент?
— Совершенно верно, — подтвердила мисс Мерривел эту проницательную догадку. — У него хроническое почечное заболевание. Пару месяцев назад доктор Саттер из поликлиники удалил мистеру Кагиве одну почку, и бедняга только начал поправляться. Он очен стар, и вообще чудо, что он до сих пор жив. Операция была рискованной, но доктору Саттеру пришлось...
— Избавьте меня от профессиональных подробностей, мисс Мерривел. Конечно, ваш очередной пациент — японец?
— Да. Мой первый японец.
— Вы говорите это, — усмехнулся Эллери, — как молодая женщина, впервые ставшая матерью... Ну, мисс Мерривел, ваш японец, исчезнувший держатель и удар по вашей очаровательной головке меня весьма заинтересовали. Если вы будете любезны подождать, я наброшу кое-какую одежду и отправлюсь вместе с вами на место происшествия. А по дороге вы расскажете мне обо всем, соблюдая разумную последовательность.
Сидя в безобразном, но мощном «Дюзенберге» Эллери, мисс Мерривел, глядя на мелькающие за окном улицы, глубоко вздохнула и приступила к повествованию. Доктор Саттер рекомендовал ее в качестве медсестры мистеру Дзито Кагиве, пожилому японскому джентльмену, выздоравливающему после операции в своем поместье в Уэстчестере. С того момента, как она впервые ступила ногой в дом — судя по ее описанию, красивое, старинное, отнюдь не японское сооружение, занимающее несколько акров и покоящееся сзади на каменных сваях в водах Лонг-Айлендского пролива, — ее беспокоили мрачные предчувствия, источник которых был ей непонятен. Возможно, дело было в том, что дом, построенный в колониальном стиле, внутри походил на восточный музей, полный причудливой мебели, керамики, картин и всего прочего.
— Там даже запах иностранный, — объяснила мисс Мерривел, очаровательно нахмурившись. — Приторно сладкий...
— Аромат старости? — пробормотал Эллери. Он вел машину, как всегда, с отчаянной скоростью и одновременно внимательно слушал. — Мы, кажется, очутились по уши в необъяснимых явлениях. Может, это всего лишь запах ладана?
Мисс Мерривел не знала. Возможно, во всем повинна ее излишняя чувствительность к новым впечатлениям А может быть, причина в людях Хотя, видит бог, все обитатели дома внешне симпатичные, кроме Летиции Гэллант. Мистер Каги-ва — очень богатый импортер восточных редкостей; он живет в Соединенных Штатах больше сорока лет и полностью американизировался — даже женился на разведенной американке, которая впоследствии скончалась, оставив восточному супругу множество приятных воспоминаний, своего сына — высокого блондина-футболиста и сестру — упрямую и сварливую старую деву. Билл — пасынок мистера Кагивы, носящий девичью фамилию матери — Гэллант — очень любил своего древнего маленького отчима и последние несколько лет, по словам мисс Мерривел, практически вел все дела старого японца.
Что качается Летиции Гэллант, тети Билла, то она делала жизнь окружающих невыносимой, открыто жалуясь на судьбу, оставившую ее «на милость язычника», и обращаясь со своим добрым благодетелем грубо и презрительно, что, как сказала мисс Мерривел, выглядело «почти скандально».
— Язычник, — задумчиво произнес Эллери, сворачивая на Пелемское шоссе. — Быть может, в этом все и дело, мисс Мерривел. Чужеродная атмосфера обычно оказывает на нас неприятное воздействие... Между прочим, этот дверной держатель был ценным? — Кража заурядной вещицы не выходила у него из головы.