Дальше торчать тут глупо. Отложим до завтра. Голова как утюг тяжелая…
На сей раз замок открылся сразу, и это обрадовало Тихонова: замерзли руки, и проделывать фокусы с ключом ужасно не хотелось. «За это я сейчас вызову, наконец, слесаря», — злорадно подумал Стас. Дуя на пальцы, он набрал номер комендантского отдела, но там никто не снимал трубку. Стас посмотрел на часы — обед. Замок в этот день починить было не суждено.
Стас набрал номер, подождал.
— Алло! Савельев? Ты чего не звонишь? А-а. Ты Демидову фото Ставицкого показывал? Не опознает? Значит, правильно. А чего мне не радоваться? У меня, мой друг, свои тайные услады. Да, да. Значит, ты сейчас едешь в театр насчет Панковой. Прелестно. В шесть звони, жду…
Потом достал из сейфа расчерченный на квадраты лист и стал аккуратно, с явным удовольствием густо заштриховывать клетку, в которой было написано «К. М. Ставицкий». Закончив, долго рассматривал лист, любуясь своей работой. Сложил его, спрятал в сейф, щелкнул замком, надолго задумался…
Савельев примчался в пять. Захлебываясь от возбуждения, он с порога выкрикнул:
— Панкова-то из Москвы скрылась! В понедельник, поздно вечером!
— Чего-чего-о? — Стас вскочил с места.
— А вот чего. Приезжаю я в театр, беру ее личное дело. Посмотрел заявление, автобиографию — почерк знакомый. «Мне бы, — говорю, — с Зинаидой Федоровной побеседовать». — «А она уехала», — говорят. Как, куда, почему?! Помощник режиссера объясняет: позвонила, мол, Панкова в понедельник, часов в десять вечера, очень взволнованная, говорит, что мать ее в Ленинграде тяжело заболела и она срочно к ней уезжает. И все. Я к Панковой на квартиру. Соседи подтверждают: в понедельник Зинаида Федоровна вернулась домой поздно, быстро собралась и уехала, а куда — не сказала… В общем, бегу на телеграф!..
1 8 ф е в р а л я 17 час. 25 мин. Исх. № 171-ф.
…По указанному адресу срочно проверьте факт болезни гражданки Панковой Екатерины Сергеевны и пребывания у нее дочери — Панковой Зинаиды Федоровны. О результатах сообщите немедленно по телефону 99–84 Т и х о н о в у.
В девять часов вечера пришел Савельев, дежуривший на остановке около «Байкала».
— Ничего, — флегматично сказал он. — Я — на остановку, тут как раз и автобус демидовский подъехал. Переглянулись мы с шофером — и гуд бай!
Савельев моргал рыжими ресницами.
— Посмотрел еще несколько автобусов — и сюда. Ошибся шофер, наверное.
— Это почему же?
— Потому что, уж если б тот парень здесь ездил, так ездил бы. А то появился и исчез. Так не бывает.
— Логика железная, — засмеялся Стас. — Ну ладно. Я буду домой собираться, да и ты иди отдохни. Завтра к десяти приезжай ко мне…
Его перебил звонок телефона. Савельев поглядел на телефон с опаской: какие еще новости в десятом часу?
По отдельным репликам Тихонова и его уничтожающему взгляду Савельев понял, что новости имеют к нему самое непосредственное отношение.
— Кто звонил-то? — спросил Савельев, когда Стас положил трубку.
— А то ты не понял! — зло рявкнул Стас. Презрительно протянул: — «Так не быва-а-ет»… Я тебе сейчас объясню, как «бывает», теоретик несчастный!..
Савельев виновато съежился:
— Так что там, Станислав Палыч, а?
— А то, что подъезжает Демидов к Самотеке, видит — впереди Гавриленки автобус около строящейся эстакады задержался…
— Ну и?..
— Ну и выскочил наш парень из этого автобуса около цирка, сел на один рейс раньше, наверное. Демидов его сразу узнал, а что поделаешь?..
Вошел Шарапов, молча протянул листок бумаги Тихонову. Стас взял листок, прочитал.
— Панкова действительно была в Ленинграде, — с удивлением сказал он Савельеву. — Из Ленинградского уголовного розыска сообщают, что мать ее тяжело больна. Только что Панкова выехала московским поездом…
Шарапов подумал. Сказал:
— Встретите ее на вокзале. Привезете прямо сюда. — Помолчал, потом, растягивая слова, добавил: — Я думаю, она много чего может рассказать. Но «в лоб» не начинай: о том, о сем сначала побеседуй. А парня завтра найди…