— Ну? — насторожилась Зойка.
— Ухоженный такой стал, наглаженный. Бреется каждый день. Сонька — соседка ваша — ему и постирает и сготовит. Вроде шефство взяла. Ну, ей можно — разведенная, забот немного. Да и Тимофей, если надо, ей помощник, ты ж ведь знаешь его — никогда не откажет, что по хозяйству, что в огороде...
— Ах вот как! — взвилась Зойка. — Я тут одна с двумя хвостами бьюсь, а он там на чужой дом работает! Ну погоди, мне ведь собраться недолго. — Она кивнула на чемодан.
— Вот и собирайся. — Встал Андрей. — Увольняйся, выписывайся — и домой. Ждут вас там.
Зойка сняла со спинки стула платок, уткнулась в него и заплакала.
— А то хочешь, — сказал Андрей уже у двери, — я вас сам привезу, если перед людьми неудобно.
— Сама натворила, сама и поправлю. — Зойка утерлась, улыбнулась. — А ты-то, Андрюша, не женился еще?
— Собираюсь, — ответил Андрей и вышел.
В селе, не успел Андрей мотоцикл поставить, за ним уже прибежали от магазина — какие-то проезжие водители ломились, водки требовали. Участковый их живо остудил — документы проверил, номера машин записал и пообещал в их хозяйства сообщить. Евдокия, когда он атаку отбил, вместо спасибо сказала ему, что хорошие сигареты привезли и она ему оставила.
— Я ж не курю, — напомнил Андрей.
— Закуришь на своей работе, — уверенно пообещала продавщица. — Вон Зайченков, уж как здоровье свое бережет, и тот курить начал, за троих смолит. Ну, для гостей возьми. — Очень ей хотелось Андрею приятное сделать.
А тут и легкий на помине Зайченков явился, посуду сдать принес. Увидал участкового и назад было повернул.
— Постой, постой, — сказал Андрей. — У меня к тебе разговор есть.
Зайченков нехотя вернулся, поставил авоську на пол, придерживая за ручки, чтобы не расползлась, снял кепку и провел ею по лицу.
— Упарился, — съехидничала Евдокия. — Как на работу в магазин ходишь. Интересно, на какие ты миллионы столько пьешь?
— Да уж не на твои... Слушаю вас, гражданин участковый.
— Ну, — с нажимом сказал Андрей, — допрыгался, Зайчик? Завтра собирайся с утра, в район поедем. Ты в СУ-16 работал месяц назад?..
Зайченков побелел, не ответил, бросил авоську и выскочил за дверь.
— Чего это он? — удивилась Евдокия. — Небось и там чего нашкодил!
— Вроде. Есть данные...
31 мая, воскресенье
...Вот вкратце и все, о чем вспоминал участковый Ратников, сидя на крылечке и листая свой блокнотик. И, признаться, было ему о чем вспомнить, над чем поразмыслить. Нельзя сказать, что все он понял, во всем разобрался, и можно было себя по лбу шлепнуть и сказать: «Как же я раньше-то не догадался!», — а когда прибудет на место оперативная группа, предложить готовенькое, правильное, горячее решение.
Хотя до этого уже и недалеко было — цепочка-то выстроилась, но пока еще не хватало в ней минимум трех звеньев. Их предстояло найти, выправить, разогнуть и поставить на свое место, а уж тогда действовать, как говорится, под занавес и аплодисменты.
Что ясно? Ясно, что Агарышев, убийство орнитолога, ночная автоматная очередь — это одно целое, связное.
Что неясно? Неясно: откуда автомат, кто взял его в руки, почему в него, участкового, стреляли?
Андрей посмотрел на часы, встал. Сейчас ему никто не нужен, только Марусин Вовка. Сомнений нет — Вовка ему два вопроса из трех закроет запросто.
Участковый подошел к калитке и ближайшего к ней пацана (они с рассвета так и не отходили от его дома) послал к Марусе. Вовка прибыл мгновенно, будто за углом терпеливо ждал, когда его позовут. Пожалуй, так оно и было.
— Дядя Андрей, ты на нас не думай — мы его не нашли. Дачник нам помешал.
— Давай-ка по порядку. Откуда ты узнал про автомат?
Вовка, естественно, пожал плечами — ну и вопрос, смехота!
— Мы об этом давно слыхали. Овечкин его с войны принес, он ведь партизаном был и в доме под полом спрятал. А потом и забыл про него. А мы узнали и решили достать. Только ты не думай — постреляли бы и тебе принесли.
— В доме, говоришь, прятал?
— Да.
— А почему же вы в сарай полы вскрывать полезли?
— Так сарай-то с той поры еще стоит, а дом разбирали недавно и новый строили.
Ну вот все и разъяснилось — и про автомат, и про руки на его затворе и спусковом крючке. Сам-то Овечкин из села давно уже уехал, на Севере работал, там и скончался. У его дальних наследников Дачник и купил старый дом. Перебрал его. До фундамента. Сам перебрал? Нет, не сам. Кто это делал? Зайченков!
Андрей на всякий случай домой к нему сбегал, не застал, конечно, никого и вовремя к себе вернулся — у калитки уже «рафик» стоял, и дверцы его хлопали.