на такси. Имеются показания свидетеля, что машина стояла у подъезда
потерпевшего. Но это ерунда по сравнению с тем, что Илья вышел на
квартиру, где проводилась "экспертиза". - Смолянинов сделал паузу и с
усмешкой спросил: - Ну, что молчишь?
- Завидую, - буркнул Ким. - Везет Илье.
- Везет тому, кто воз везет. Ты мне вот что лучше скажи, когда ты
последний раз держал в руках ну, скажем, рукописную книгу?
- К сожалению, не приходилось. Только на выставке видел, давно, еще в
Ленинграде. А что?
- Но ведь псргплет у такой книги должен быть хотя бы местами гладкий.
На нем могут оставаться следы пальцев. И на страницах тоже.
- Так москвичи, наверное, догадались снять отпечатки пальцев с книги,
изъятой у иностранца.
- Мы запросили Москву, ответа пока нет. Ладно.
Это я так, к слоиу. А насчет Карзаняна и везения - ты не совсем прав.
Дело не в везении. Так что на его помощь не рассчитывай, будет действовать
пока самостоятельно. Но связь не теряй, где-нибудь ваши пути вотвот
пересекутся. Ты меня понял?
- Понял. На всякий случай, на чью квартиру он вышел?
- Директора мебельной фабрики Москвина. Да,вот еще что. Имей в виду: у
Москвина был "разгон". Сам он к нам не обращался. Дома во время
происшествия была его жена. Илье удалось взять у нее письменное заявление
и опись похищенных вещей, составленную самими преступниками. В нее не
внесены только похищенные книги. Те самые, видимо, о которых говорил
Ревзин. Учти все это, И не задерживайся. Начальник управления торопит, -
добавил полковник. - Если что, сразу звони. Все.
Он уже ругал себя, что задал Киму вопрос про книгу. Значит, не совсем
он уверен в его непричастности к тому, о чем говорилось в заявлении,
написанном от имени Ревзина. Как тут будешь уверенным, если Сычев,
разбирая старые газеты на сейфе, обнаружил среди них книгу, о которой
говорилось в заявлении. Но самое поразительное, что сотрудники Величко не
нашли на ней ни одного следа пальцев. Тут волей-неволей задумаешься.
Вернувшись на место, Ким поглядел по сторонам.
Занятые своим делом, читатели не обращали на него внимания,
библиотекари сидели далеко, за барьером.
Порывшись в груде еще не просмотренных книг, он нашел нужную,
перелистал страницы. Ага, вот. "К настоящему времени сохранился
единственный экземпляр букваря Ивана Федорова. Найден в Риме в 1927 году и
в настоящее время является собственностью библиотеки Гарвардского колледжа
(США)".
"Вот тебе и раз, - со злостью думал Ким, - в Гарвардском колледже есть,
а у нас, где его выпестовали, нет. То немецкий палеограф Маттеи,
преподаватель Московского университета, похитил в различных русских
библиотеках 60 ценнейших рукописных книг, то американцы запахали. Теперь
этот еще, интурист. Не задержали бы его сейчас в Москве, спустя некоторое
время где-нибудь можно было бы прочитать: "Редчайший экземпляр "Артикула
воинского" является собственностью..." Чьей собственностью? Какая разница
чьей именно, главное, что не нашей".
Ким перелистал еще несколько страниц, нашел нужное место, с
удовольствием перечитал несколько раз:
"В 1705 году в Киево-Печерской типографии печатается "Артикул воинский"
(издание до сих пор не обнаружено)..." Ему непреодолимо захотелось прямо
сейчас, сию минуту зачеркнуть взятые в скобки слова и написать "обнаружена
работниками правоохранительных органов". Но он тут же подавил это
мальчишеское желание.
Его дело - искать преступников, а не править историю.
Этим займется тот, кто получит всю монастырскую либерию. И даже не
поинтересовавшись, благодаря кому она вновь увидела спет, придется строка
за строкой ее изучать.
А впрочем, кто знает, может быть, где-нибудь, когда-нибудь, в какой-то,
пусть сугубо специальной, но лучше, конечно, в популярной литературе
появится короткая фраза: "Авторы выражают благодарность таким-то
сотрудникам уголовного розыска, оказавшим большую помощь в работе над
монографией".
Ким устыдился своего нового порыва и осторожно поглядел но сторонам.
"Что было б, если люди могли слышать мысли друг друга? - подумал он. -
Вот, наверное, была бы скучища: ни помечтай, ни возомни о себе. Все стали
бы честными и благородными. Тогда и в уголовном розыске необходимость
отпала бы. А чем плохо?"
Заехав домой и взяв мольберт, он направился к монастырю. Как такового