перекусим. А впрочем, знаешь, пойдем ко мне. Я ведь теперь один живу.
- Я знаю.
Они не торопясь направились к Илье. Его дом был в пяти минутах ходьбы.
- Вы каждый день с собой бутерброды носите?
- Почти. Профессиональную болезнь зарабатываю - гастрит. Должность
обязывает. Какой же я милиционер, если без гастрита.
- А без него нельзя? - не понимая шутки Карзаняна, спросил Новиков.
- Для нас с тобой гастрит или язва - нечто вроде бесплатного
приложения: не поешь вовремя, понервничаешь излишне, сухомяткой
перебьешься. Вот и, пожалуйста, гастрит. У тебя еще нет?
- Не знаю.
- Значит, нет. Но будет, если работать, конечно, как следует.
- То есть с утра до утра и еще столько же. Как начальник нашего
райотдела. У него ужин и завтрак, и обед - все вместе.
- А вам часто так приходится?
- Не очень, но бывает. Я, правда, первое всегда ем, когда домой прихожу.
- Кто же готовит? Сами?
- Нет, теперь вот баба Шура, соседка. Я у нее один, вроде как за внука.
А ты с кем живешь?
- С женой.
- Ну, это другое дело.
- Что же вы не женитесь?
- Да вот, все некогда. Девушкам внимание требуется, а для этого время
нужно.
Они пили чай, сидя на кухие в маленькой квартире бабы Шуры. В свою
квартиру Илье не хотелось идти.
Он и здесь чувствовал себя как дома
Это действительно был его второй дом. После смерти жены Степан Карзанян
глушил боль утраты работой не появляясь дома иногда сутками. Заботы о
мальчике приняла на себя одинокая пожилая соседка, отец называв ее
маманей, а Илья - бабушкой. А после смерти отца он почти не заходил в свою
квартиру, даже ночевал у бабы Шуры.
Об этом Илья, сам не зная почему, рассказал Новикову.
- У меня тоже есть бабушка. Только она отдельно живет, с моими
родителями. А мы с женой комнату снимаем. Не ладит она со стариками.
- Это бывает, - солидно, со знанием дела сказал Илья, бывавший
свидетелем многочисленных семейных ссор. - Ставкам не угодишь. То это им
не так, то то.
Взять того же Ревзина из седьмого дома. Сколько он на подростков-то
жаловался! И он и другие старики.
- Теперь не будет.
- Да уж, конечно, оттуда заявлений не пишут.
Новиков удивленно взглянул на Илью и даже поставил стакан с недопитым
чаем на стол.
- Я другое имел в виду. Подростки из того подъезда в пустые гаражи
перебрались. За домом. Их под снос приготовили, вот они и облюбовали. Я У
них спички сегодня отобрал, хотели костер устроить, погреться.
Да разве все отберешь! Скорей бы уж эти гаражи сломали...
Распрощавшись с Новиковым, Карзанян поспешил к гаражам. В одном из них,
в щели неплотно прикрытых ворот, он увидел отблески костра. Ребята не
испугались, увидев милиционера. Многие из них знали участкового как
человека справедливого и не вредного.
Через полчаса, затоптав вместе с ребятами угольки и засыпав их комьями
мерзлого снега, Илья шел с тремя из них к дому А10 7 по Петропавловскому
переулку.
Они показали, где стояла машина такси, рассказали, откуда она
подъехала, как вышли из нее двое незнакомых парней. Один поднялся на
второй этаж, а другой, видимо, остался у дверей. Видели ребята и старика,
которого парни сажали в машину.
А самое главное узнал Илья от младшего из ребят, который всю дорогу от
гаражей не принимал участия в разговоре.
- Можно я скажу? - поднял он руку. - Когда такси еще стояло, я домой
пошел. Я номер запомнил:
Дом и наша квартира.
Увидев, что участковый его не понял, добавил:
- Дом наш двадцать шесть, квартира одиннадцать.
И номер машины такой же...
Карзанян поехал в таксомоторный парк. Ни оказавшийся на месте начальник
колонны, ни секретарь партийной организации не могли припомнить, чтобы
водитель Егоров, чьей машиной интересовался Илья, хотя бы в чем-то
провинился. Резок, бывает груб, но работает честно. Человеком, обладающим
обостренным чувством справедливости, назвал его то ли в шутку, то Ли
всерьез сменщик. С таким человеком надо говорить начистоту.
Посмотрев на часы, показывающие без четверти десять, Илья нажал кнопку
звонка. Дверь не открывали.
В квартире грохотал телевизор, хозяева не слышали звонка. Илья нажал на
кнопку еще раз и уже не отпускал ее до тех пор, пока не услышал звона
снимаемой цепочки.
-Кого нелегкая несет? - спросил низкий голос.
На пороге стоял взлохмаченный мужчина в майке и брюках от