Центральную историческую библиотеку.
Я работал с "Апостолом" Ивана Федорова...
- Так что за книги были в том шкафу? - прервал Ревзина полковник.
- Скажите, - вместо ответа спросил старик, - вы представляете, что
такое в наше время обнаружить рукописную книгу?
- Понятия не имею, - откровенно улыбнулся Смолянинов. - Это, наверное,
здорово.
Его все больше и больше занимала эта история.
Полковник вспомнил когда-то попавшуюся ему на глаза заметку в газете о
том, как в хранилище Новгородского историко-архитектурного
музея-заповедника обнаружили старопечатную книгу, которой оказалось триста
лет. И называлась она тоже интересно - "Пища для раздумья". Тогда еще
Смолянинова заинтересовало, о чем могли раздумывать далекие предки.
Об этом он и сказал Ревзину.
- "Брашно духовное", о которой вы говорите, - тут же подхватил старик,
- младшая сестра "Остромирова евангелия" - древнейшей сохранившейся до
наших дней рукописной книги. Она была переписана в Киеве дьяком Григорием
для новгородского посадника Остромира в 1057 году. Вы только представьте
себе - девятьсот с лишним лет назад...
Старик совсем уже успокоился. Его давно никто не принимал всерьез, даже
отошедшие от него ученики.
А этот суровый человек слушает, и даже, кажется, с интересом.
- Вы только представьте себе! Судя по тому, что "Остромироао евангелие"
украшено красочными заставками, даже цветными миниатюрами, оно - далеко не
первая книга. Ей предшествовали другие, еще более древние. А летописи! Эти
погодные записи выдающихся исторических событий жизни народа! Это же
кладезь мудрости, сама история! Про "Слово о полку Игореве" и говорить
нечего - классика древности. Но сохранилась-то она в одном-единственном
экземпляре. Не обнаружь ее Мусин-Пушкин, пропала бы! А сколько все-таки
пропало! Бог ты мой! Я держал вот в этих руках, - старик показал
Смолянинову свои морщинистые, дрожащие ладони, - немало древних книг,
оплывших воском, со следами огня на переплетах и обрезах. А знаете ли вы,
что случалось с книгами, уцелевшими от пожаров! Они гибли от плохого
хранения, мокли и гнили в подвалах, поедались насекомыми и мышами. Много
ценных книг было расхищено. Особенно в период нашествия татаро-монголов.
Полчища хана Батыя разграбили и сожгли ценнейшие книжные собрания,
накопленные в течение веков.
Смолянинов посмотрел на часы. Разговор продолжался уже второй час, а до
сути дела они пока не добрались. На шесть его вызвал начальник управления.
Ревзин заметил жест полковника и заторопился.
- Я понимаю, отнимаю у вас время. Я сейчас уже заканчиваю. Так вот, в
XV веке было положено начало печатанию славянских книг кириллическим
шрифтом.
Первые славянские инкунабулы - "колыбельные книги", сходные по
оформлению с рукописными, были выпущены в Кракове, в типографии Швайкольта
Феоля.
Группа инкунабул, изданных этим Феолем, состоит из четырех
богослужебных книг "Осьмигласника" и "Часослаца", относящихся к 1491 году,
"Триоди постной"
и "Триоди цветной", которые не имеют дат. По некоторым литературным
источникам известна также "Псалтырь", выпущенная в 1491 году. Но книга эта
до сих пор не была обнаружена. Так вот, тот человек достал из шкафа не что
иное, как "Псалтырь" 1491 года.
- Вы не ошибаетесь? - Смолянинов не на шутку удивился и сейчас, вопреки
обыкновению, не скрывал этого. Разговор принимал серьезный оборот.
История, которую он поначалу посчитал плодом больного воображения старого
человека, обрастала реальными фактами и принимала конкретные черты. - Вы
уверены, Григорий Иосифович, что это была уникальная книга?
- Конечно, уверен, иначе не пришел бы сюда. Специалисты отмечают
следующие особенности издания Феоля: рисунок шрифта очень близок к
полууставному письму славянских рукописей, написание некоторых букв имеет
характерное отличие от всех других шрифтов, печать выполнена в две краски,
орнаментовка гравировальная. Согласитесь, тут трудно ошибиться.
Полковник Смолянинов был далек от этих профессиональных премудростей.
Его интересовало другое.
- А еще? Он вам показал еще какие-нибудь книги?
- Нет, я только мельком видел содержимое шкафа.
Это, конечно, не образцы каролингского минускула, но издания
почтеннейшие. До таких книг и дотрагиватьсято боязно. Они должны храниться